Запад Эдема

— Да, я делал это, признаю. Я делал это, чтобы убежать.

— Очень хорошо. — Она шагнула назад, момент опасности миновал. — Эту вещь, которая прекрасно получается у тебя и недоступна ийланам, мы называем ложью. Я знаю, что ты лгал, и несомненно будешь лгать мне в будущем. Я не могу помешать этому, но Инлену будет следить, чтобы твоя ложь не позволила тебе убежать. А сейчас, зная, что ты лжешь, мы попробуем использовать эту ложь для добрых дел. Ты будешь лгать для меня.

— Я сделаю, как приказывает Эйстаи, — сказал Керрик, ничего не поняв, но спеша согласиться.

— Вот и хорошо. Ты сделаешь, как я прикажу, и никогда никому не скажешь об этом приказе — иначе умрешь. А вот та ложь, которую ты должен произнести, и произнести возбужденным голосом: — Там, среди деревьев, устозоу, я вижу его! Повтори.

— Там, среди деревьев, я вижу устозоу!

— Хорошо. Не забудь этих слов и произнеси их только тогда, когда я прикажу. При этом я сделаю вот такое движение. Керрик с радостью согласился. Сделать это было довольно просто, хотя он и не видел особой необходимости в этом. Угрозы были вполне реальны, поэтому он постарался запомнить слова и сигнал, бормоча их про себя на обратном пути через город.

Много дней прошло с тех пор, как Керрик в последний раз видел Энги. Теперь он даже редко думал о ней в своей ново-обретенной свободе, занимавшей все его дни. Сначала он боялся выходить один, и даже получал удовольствие от молчаливого присутствия Инлену, как некоторой гарантии безопасности. Покинув свою комнату, он очень быстро обнаружил, в чем заключается действительное социальное разделение граждан города. Отношение к нему, “отвратительному устозоу”, резко изменилось с тех пор, как он стал появляться в обществе Эйстаи и часто сидел рядом с ней. Для безымянных фарги это было доказательством того, насколько его ранг выше, чем их, и, грубо говоря, это было действительно так.

Он видел, как эти фарги быстро продвигаются по служебной лестнице. Они становились охранниками, заготовителями птиц, мясниками, надсмотрщиками над рабочими и занимали еще множество других должностей, о которых он не знал почти ничего. С этими ийланами он говорил в нейтральной манере, обращаясь как с равными или чуть свысока, и они охотно принимали это.

Уважительно он разговаривал с теми, кто правил городом. Их положение было ясным, хотя то, что они делали, не всегда понятно, потому что их окружали помощники и ассистенты, нетерпеливые фарги, стремящиеся занять постоянные места в администрации города.

Видя каждый день так много, Керрик не скучал по ежедневным визитам Энги в тюремную камеру. Однако иногда мальчику хотелось, чтобы Энги была рядом и объяснила некоторые непонятные вещи. В прежние дни он задавал ей беспокоящие его вопросы, и ее ответы всегда разжигали его любопытство. Потом его обучение было резко прервано, и Керрик так и не понял почему. Когда Вайнти и Энги разговаривали между собой, они вели себя как равные. Тогда откуда это предубеждение даже против простого упоминания ее имени? Он долго думал об этом, потом спросил у Вайнти, где сейчас Энги. Эйстаи ответила что-то маловажное для него, и прервала разговор.

Снова он увидел Энги чисто случайно. Он был возле амбесед, когда среди фарги началось волнение. Они задавали друг другу вопросы, а потом заторопились все в одном направлении. Из любопытства он последовал за ними и увидел удаляющихся четырех ийлан, которые несли пятого. Ничего не понимающий, Керрик хотел было уйти, но в этот момент четверо ийлан вернулись и теперь медленно шли, тяжело дыша. Их кожа была испачкана грязью, а ноги покрывал красный ил. И вдруг Керрик увидел, что одна из них Энги. Он окликнул ее, и она остановилась. Она смотрела на него внимательно, но молча.

— Где ты была? — спросил он. — Я не мог тебя увидеть.

— Моя знающая голова больше не требовалась, поэтому меня перевели к остальным обреченным. Сейчас я работаю на новых полях.

— Ты? — он выразил удивление, даже страх, что не понял ее слов.

— Я.

Остальные трое тоже остановились, она сделала им знак идти дальше и предложила Керрику проводить ее.

— Я должна вернуться к работе.

Она пошла по дороге, и он засеменил рядом с ней. В этом была какая-то тайна, которую он обязательно хотел разрешить, но не знал, как начать.

— Что случилось с той, которую вы несли?

— Укус змеи. Их много там, где мы работаем.

— Но почему ты? — Сейчас их никто не мог подслушивать — тащившуюся сзади Инлену можно было не считать. — Ты говоришь с Эйстаи как с равной, а сейчас выполняешь работу, которую лучше может сделать нижайшая фарги. Почему?

— Причину этого не просто объяснить. Кроме того, Эйстаи запретила говорить об этом с другими ийланами.

Едва произнеся эти слова, Энги осознала заключенную в них двусмысленность: Керрик не был ийланом. Она показала на Инлену.

— Прикажи, чтобы она шла впереди нас, следуя за теми тремя. — Как только это было сделано, Энги повернулась к Керрику и так горячо заговорила, как он еще не слышал.