Запад Эдема

Ее кожа была холоднее его, а он теплый, странно теплый — и вот это случилось. Он не знал, что это было, знал только, что это самое восхитительное, что случалось с ним за всю его жизнь.

21

— Я принесла почтительное послание от Эрефнаис, — сказала фарги, дрожа от усилия передать сообщение правильно. — Погрузка закончена, и урукето готов к отплытию.

— Мы идем, — объявила Вайнти, и, повинуясь ее жесту, Этдирг и Керрик выступили вперед. Она посмотрела на руководителей Альпесака, собранных вместе, и сказала самым формальным и официальным тоном: — Город ваш, пока я не вернусь. Сохраните его.

Она попрощалась и медленно двинулась через город с Керриком и Этдирг, соблюдавшими приличествующую дистанцию.

Керрик долго учился контролировать свое поведение и поэтому приближался сейчас к урукето так же спокойно, как все остальные, хотя внутри у него все бурлило от противоречивых чувств. Это путешествие коренным образом меняло его привычную жизнь. И потом он никак не мог понять, что произошло у него вчера с Вайнти. Что вызвало у него такие чувства? Может ли это повториться? Он надеялся, но как этого достичь?

У него не было никаких воспоминаний о любви у тану, о различиях между полами, о притягательно-запретных разговорах старших мальчиков, шептавшихся друг с другом, даже об удовольствии, которое он однажды испытал, коснувшись обнаженного тела Исел. Все это исчезло перед необходимостью жить с ийланами. Самцы в Канале никогда не говорили о своих отношениях с самками, а если и делали это, то, вероятно, в его отсутствие. Инлену молчала. Вообще у него не было никаких знаний о сексе ни тану, ни ийлан, и он мог лишь строить догадки об этой увлекательной тайне.

Небо позади них было красным от лучей заходящего солнца, когда они добрались до гавани. Энтисенат, прыгавший в предвкушении путешествия, появился из моря и вновь обрушился в воду, в розовую от солнца пену. Керрик поднялся на борт последним, вошел в высокий плавник и несколько мгновений почти ничего не видел в слабоосвещенном помещении. Пол под ним запульсировал, Керрик потерял равновесие и упал. Путешествие началось.

Новизна плавания быстро прошла, потому что вокруг было только море и абсолютно никакого занятия. Большую часть помещения заполняли мертво-живые тела оленей и другой дичи. Они лежали, сваленные в кучу, с безвольными лапами и закрытыми роговыми клювами. Некоторые из оленей, хотя и неподвижные, лежали с широко открытыми глазами, и это было хорошо видно в свете люминесцентных пятен. Керрик чувствовал себя неловко от того, что они смотрят на него и беззвучно кричат в своем парализованном состоянии. Впрочем, этого не могло быть, просто он переносил на них свои чувства. Пока наверху бушевал казавшийся бесконечным шторм, плавник урукето оставался закрытым, и воздух в нем стал затхлым и вонючим.

В темноте ийланы делались вялыми и засыпали. Только один или два из них бодрствовали все время. Однажды Керрик попытался заговорить с ийланом, стоящим на руле, но тот не ответил: все его внимание было сосредоточено на компасе. Керрик спал, когда шторм кончился, и волнение на море улеглось. Он проснулся от холода — сверху задувал свежий ветер. Ийланы суетились, натягивали плащи, но ему воздух и лучи света доставили удовольствие. Он дергал за поводок до тех пор, пока медлительная Инлену не проснулась, а потом потянул ее в отверстие, ведущее наружу. Он быстро поднялся по морщинистой спине урукето и остановился рядом с Эрефнаис, которая стояла там, плотно закутавшись в большой плащ. Инлену стояла ниже, так далеко, как позволял ее поводок. Керрик ухватился за край и посмотрел вниз, в зеленые волны, катившиеся к ним и пенившиеся у спины урукето. Лучи солнца, пробиваясь сквозь облака, освещали бескрайнее море, которое тянулось до горизонта во все стороны. Это было великолепно. Смеясь, когда соленые брызги попадали ему в лицо, Керрик, дрожавший от холода, обхватил себя руками, но не хотел уходить. Эрефнаис повернулась, увидела его и восхитилась его реакцией.

— Тебе холодно. Пойди вниз и возьми плащ.

— Нет, мне это нравится. Я понимаю теперь, почему ты пересекаешь океан на урукето. Ничто не может сравниться с этим.

Эрефнаис была довольна.

— Очень немногие способны так чувствовать. Если у меня отнять море, я буду несчастна и, может, даже умру.

Прямо по курсу перед урукето носились морские птицы, и Эрефнаис указала в этом направлении.

— Сейчас мы недалеко от земли. Видишь, у самого горизонта видна темная линия? Это берег Энтобана.

— Я слышал это название, но никогда не понимал его значения.

— Это огромный континент, настолько большой, что никто не обогнул его с юга. Это дом ийлан, где один город сменяется полями другого города.

— Это и есть цель нашего путешествия?

Эрефнаис подтвердила.

— Да, на северном берегу. Сначала нужно миновать проход, называемый Генагли, и войти в теплые воды Апканала, на берегах которого расположен Инегбан.

Когда она говорила это, в ее голосе звучали радость и боль.