Запад и Восток

— В неделю? — спросил Эл.

— В месяц, питание и проживание бесплатно, — с нажимом ответил Норман. — Если за месяц хорошо себя проявите — размер жалованья будет увеличен.

Эл поколебался.

— Согласны? — спросил Норман.

— С-согласен, — побледнев, кивнул Эл.

— Пожар устроит, — недовольно пробурчал откуда-то из-за чертежной доски Джейк. — Знаю я таких, намучаемся мы с ним.

— Я могу продать его команчам, если он у нас что сожжет, — подал голос из темного угла Бивер. — Много за такого дохляка не выручишь, но он молодой — так что, может быть, пару-тройку мустангов за него дадут.

Эл вообще побелел.

— Это вы шутите так? — выдавил он из себя. — Вы же не можете…

Бивер отлепился от стены, чтобы Эл как следует посмотрел на него, а то, кажется, плохо разглядел.

— Это я-то не смогу? — улыбнулся он.

— Ты его в боевой раскраске не видал, — добавил Джейк.

Эл нервно сглотнул.

— Ну, — уже скучая, промолвил Норман, — так вы согласны на наши условия или нет?

— Согласен! — выдохнул, решившись, Эл.

— Ладно, — подвел итог разговору Норман. — Джейк, отведи его к Браунам, вымой, выстирай, покорми и определи куда-нибудь на постой.

Он подождал, пока Джейк уведет Эла, и сказал в пространство:

— Вот к чему приводят эти ваши баллады. И книжечки! — добавил он, повернув голову к Дугласу. — Ну почему вы, дорогой мистер Маклауд, не пишете о том, что в жизни видели, а все какую-то ерунду придумываете?

— А не могу я писать о том, что видел, — очень серьезно ответил Дуглас. — Во-первых, вспоминать такое не хочется, а уж писать об этом романы — тем более. Хватит того, что я отчеты об этом писал. А во-вторых, хочется, чтобы всякой легкомысленной ерунды в этом мире было побольше.

Норман вздохнул.

— А ведь мог бы, наверное, писать книги не хуже Фенимора Купера.

— Лучше, — сказал Бивер. — Купер ваш, сказать по правде, индейцев в основном на картинках видал. И какие-то у него все герои… велеречивые. Если б кто так в жизни говорил, как у него в романах люди разговаривают, — его б за придурка считали.

— Это литературные условности, — объяснил Дуглас. — Книги должны учить прекрасному. А то если в книге написать, как ты в самом деле разговариваешь — это ведь нельзя будет такую книгу давать читать детям и невинным девушкам.

— Я согласен, чтобы книги обо мне читали взрослые мужчины, а не дети и девушки.

— А без разницы — все равно схватят книгу и прочитают, это же такой народ, — ответил Дуглас, посмеиваясь. — Ты что, детей не знаешь? Что нельзя — оно же самое интересное.

— Но девушки… — начал Бивер.

— То же самое. Если нельзя, то сильно хочется. Вон, во всей стране только два колледжа, где готовят женщин-врачей — и то, еще до войны было уже триста врачей-женщин, а уж сколько сейчас — даже не знаю. Дэн, ты как к женщинам в медицине относишься? — оглянулся он ко мне. Вопрос был с намеком, понятным только мне и ему.

— Самая женская специальность — после учительницы, — ответил я. — Хирургом, конечно, не всякая работать сможет, там еще физическая выносливость нужна, а так — почему нет?

— Бог ты мой, что же там женского? — возразил Норман. — Все медики, кого знаю, — жуткие циники, а военные медики — еще и мизантропы. И вот женщине в эту гадючью профессию… нет, лучше не надо. Сестры милосердия, конечно, дело другое, или там акушерки…

— А инженеры? — с усмешкой спросил Дуглас, глядя на меня.

— Женщина-инженер? — переспросил Норман. — А знаешь, если бы ко мне вместо вот этого Эла пришла девушка, получившая образование в институте Ренсиллера или хотя бы в Массачуссетском технологическом — я бы ее без размышлений принял. Сразу видно, серьезная девушка, пожаров устраивать не станет. Только вот не хотят девушки учиться в политехнических колледжах…

— Захотят, — сказал я. — А может, уже и учатся.

— Астрономический раздел «Сайентифик америкэн» редактирует женщина, — напомнил Дуглас. — Мисс Мария Митчелл.

— Ну так то астрономия, — отмахнулся Норман.

— А какая разница — небесная механика или земная? — резонно возразил Дуглас.

Однако умненькие и серьезные барышни-инженеры к нам в лабораторию наниматься не торопились, а восторженный почитатель Эл оказался тем еще разгильдяем. У меня волосы шевелились, когда он рассказывал об изобретениях, которые сделал во времена своих странствий по рабочим местам. Так, например, из-за того, что он отсутствовал на месте и не принял сообщение, диспетчер на железной дороге направил два поезда на один путь — с большим переполохом успели составы остановить. А как это диспетчер решил, что сообщение принято? А наш милый Эл изобрел автоответчик. Вот он где-то гуляет по своим важным делам, а автоответчик каждый час посылает по линии сигнал, что он, мол, на проводе, а если сообщение придет, автоответчик подает сигнал, что принято, благо эти сигналы короткие. Ну молодец, чё, смекалка на высоте!