Западная Европа. 1917-й.

Как сказал корреспонденту «Дейли кроникл» один из местных профсоюзных лидеров: «Арест сделал семерых героями в глазах рабочих»^{44}. «Это идиотизм, это прусские методы. Они лишь укрепят наше решение не сдаваться», — говорил корреспонденту той же газеты один из руководящих пгопстюардов Вулвича^{45}. «Положение в районах стачки, — писала другая, отнюдь не либеральная газета, — становится все более угрожающим. Правительство арестами, по-видимому, лишь подлило масла в огонь. Рабочие вряд ли уступят насилию»^{46}.

Действия правительства возмутили не только забастовщиков, но и низовой, профсоюзный и партийный (лейбористский) актив, который еще накануне выступал против стачки. «Симпатии тред-юнионистов, ранее относившихся к забастовке с неприязнью, ныне изменились», — констатировал в номере от 19 мая один из корреспондентов либеральной «Дейли кроникл».

«Мы увидели, что жизненно важный принцип находится под угрозой, свобода личности уничтожена… Я осуждаю действия правительства. Мы считаем, что они в высшей степени неблагоразумны и несвоевременны», — приводила «Дейли экспресс» отзыв председателя Комитета А. С. Е. в Ковентри. «Общественное мнение, — писала эта газета уже от собственного имени, — было повсюду возбуждено. Лидеры, которые ранее выступали против стачки, выражали теперь намерение поддержать забастовщиков»^{47}.

Уже первые сообщения о реакции рабочих на аресты оказались так выразительны, а настроение в стране стало так тревожно, что Ллойд Джордж, находившийся в провинции (решение об арестах правительство приняло в его отсутствие), спешно прервал свою поездку и 19 мая, впервой половине дня, возвратился в Лондон. В тот же день в «высоких сферах» состоялись два совещания. На первом из них, в министерстве вооружения, смогла наконец изложить министру претензии бастовавших рабочих делегация шопстюардов. Ее «представили» Аддисону руководители А. С. Е., вынужденные, таким образом, фактически признать лидеров «дикой» забастовки.

Один из членов делегации рассказывал назавтра корреспонденту «Рейнольдс ньюспейпер», что он и его товарищи резко критиковали «самодержавные» методы работы правительственных ведомств и министерств. Аддисон и его помощники (раз уж им пришлось встретиться с шопстюардами) задавали им множество вопросов и даже пропустили время второго завтрака^{48} (что для каждого добропорядочного английского джентльмена является, как известно, нарушением всех канонов).

Второе, решающее, заседание открылось вскоре после первого на Даунинг-стрит (где находилась резиденция правительства) под председательством Ллойд Джорджа. На это заседание шопстюардов уже не допустили. От имени рабочих на нем выступили лидеры А. С. Е. На этом заседании правительство обязалось освободить арестованных и не допустить в дальнейшем преследования руководителей и участников забастовки. Оно обязалось также внимательно отнестись к требованиям забастовщиков, пересмотреть, в частности, некоторые особенно ненавистные рабочим статьи военного законодательства.

20 мая забастовщики начали возвращаться на работу, и «Дейли экспресс» с удовлетворением констатировала, что соглашение между правительством и шопстюардами «достигнуто как раз вовремя, чтобы предупредить серьезные последствия арестов»^{49}.

Возвращение рабочих на предприятия шло, однако, не столь гладко, как правящим кругам хотелось. В Вулвиче и Бристоле рабочие митинги, принимая решение о прекращении забастовки, постановили возобновить ее, если правительство их обманет и арестованные не будут освобождены. В Ливерпуле и Барроу рабочие высказались за продолжение забастовки вплоть до освобождения арестованных, а в Болтоне — до тех пор, пока правительство не вернет рабочим военной промышленности право свободно менять место работы.

Рабочие Шеффилда сочли необходимым послать в Лондон на суд специальную делегацию: они не верили не только обещаниям правительства, но и тем отчетам о процессе, которые появятся в газетах. В Манчестере на митинге была принята резолюция, выражавшая «возмущение» обращением с рабочими «в этой стране» (т. е. в Англии).

23 июня на суде над арестованными руководителями забастовки представитель короны отказался от предъявленного им ранее обвинения, и суд оправдал всех семерых. Рабочие, присутствовавшие в зале, встретили такое решение суда аплодисментами и пением «Красного флага». Лишь после этого последние отряды забастовщиков вернулись на работу.

Отказ правительства от репрессий по отношению к бастовавшим машиностроителям не означал его отказа от репрессий по отношению к забастовщикам в принципе.

В последующие месяцы 1917 г. власти не раз объявляли незаконными небольшие (относительно, конечно) забастовки, в которых участвовало несколько сот и даже несколько тысяч человек.

Не отличалось в ряде случаев особой мягкостью в обращение с бастовавшими рабочими. Так, в Перте против них был брошен отряд полицейских. В Ольдхейме полицейские, хотя дело и происходило поздней осенью, окатили группу бастовавших подростков холодной водой из брандспойта и т. п.