Западная Европа. 1917-й.

Все же старой торийской гвардии предоставление права голоса женщинам казалось опасным. Тори заявляли, что женщины «склонны прислушиваться к аргументам агитаторов», что они «истеричны, сентиментальны» и «потребуют проведения законов, вызывающих серьезные возражения». «Некоторые думают, что, дав право голоса женщинам, они покончат с волнениями. Наоборот, волнения тогда только и начнутся!» Других смущали антивоенные настроения жен и матерей: «Как отнесутся они к следующей войне, если нам придется ее вести? Со своим темпераментом они будут против!»

Обсуждение проекта избирательной реформы началось в парламенте в мае 1917 г. Но бурные споры между либералами и консерваторами вспыхивали едва ли не по каждой статье проекта. Обсуждение затягивалось. Поздней осенью 1917 г. парламентская реформа, о которой весной говорили, что она вот-вот станет законом, все еще дебатировалась палатой общин.

Судьба проектов реформ народного образования и здравоохранения оказалась еще горше.

Англия издавна являлась страной жестокой эксплуатации детского труда. На ее текстильных фабриках и в довоенные годы работали десятки тысяч подростков. Во время войны случаи применения детского труда участились. В военной и гражданской промышленности, на шахтах, в сельском хозяйстве было занято теперь до 600 тыс. ребят^{21}.

«Сейчас в больших городах, — читаем мы в «Квотерли ревю», — детей эксплуатируют самым постыдным образом. С 5 утра и пока не настанет время идти в школу работают маленькие разносчики молока и продавцы газет…» Днем на производстве «наиболее почтенные фирмы, не колеблясь, ставят детей на работы, явно превышающие их силы: тяжелые корзины с бельем поручают переносить маленьким группам детей 8–9 лет или даже еще моложе. Детям, которым около 12 лет, приказывают перевозить уголь в тяжелых ручных тележках». И это — не исключительные случаи, ибо неквалифицированная работа, которую должны были делать взрослые, «является сейчас уделом маленьких рабов»^{22}.

Создавшееся положение было тревожным даже с точки зрения правящих классов. Предприниматели жаловались на плохую дисциплину работавших на предприятиях мальчишек и подумывали о том, чтобы заменить их более спокойными девочками. Либеральная пресса указывала, что после войны Англии предстоит жестокая экономическая борьба с ее конкурентами. Ей нужны будут новые, высококвалифицированные рабочие. Существующая же система начального образования таких рабочих дать не сможет.

По проекту реформы, разработанному весной 1917 г. министром народного образования А. Фишером, обучение в школе детей становилось до 14 лет обязательным. Для молодых рабочих от 14 до 18 лет предполагалось открыть специальные дневные, а не вечерние, как раньше, школы. Предполагалось, что ученики будут посещать их два раза в неделю, отработав на производстве «всего» половину рабочего дня без каких-либо вычетов из зарплаты.

Брать на работу детей до 12 лет предпринимателям категорически запрещалось. Работа подростков от 12 до 14 лет в свободное от занятий время строго регламентировалась.

Проект Фишера не уничтожал, как мы видим, возможность фабричной эксплуатации детского труда, а лишь несколько ее ограничивал, однако и этого оказалось достаточно для того, чтобы он столкнулся с оппозицией фабрикантов (открытой и скрытой). Проект, разработанный весной 1917 г., в результате различных проволочек Фишер смог внести в палату лишь в августе.

Но и после этого дело не сдвинулось с мертвой точки.

В письме одного из руководящих работников Национальной ассоциации образования, опубликованном 18 августа в «Вестминстер газет», прямо говорилось, что «вопрос упирается в «да» или «нет» кучки богатых фабрикантов Ланкашира и Йоркшира» (т. е. основных текстильных районов Англии). Фабриканты, очевидно, сказали «нет», ибо проект, о котором так много писали и спорили, не был в палате даже поставлен на обсуждение.

И, наконец, — реформа здравоохранения. В Англии не существовало учреждения, которое бы в централизованном порядке руководило деятельностью различных медицинских организаций. Вопросами здравоохранения занимались добрых полдюжины правительственных департаментов и министерств и великое множество («целый лабиринт», как писал корреспондент «Вестминстер газет») разного рода местных правительственных и общественных комитетов и служб. В одном только Лондоне их насчитывалось около 60, а во всей стране — более 3 тыс. Их полномочия перекрещивались, и они соперничали и конфликтовали друг с другом.

В апреле 1917 г., в английскую «весну реформ», министр внутренних дел лорд Т. Рондда заявил посетившей его делегации медиков, что правительство «серьезно рассматривает» вопрос о создании министерства здравоохранения. Либеральная пресса подняла по этому поводу такую же восторженную шумиху, как по поводу парламентской реформы и реформы начального образования. Статьи, интервью, приветствия печатались не один месяц.