Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

Во время экспедиции в поисках продовольствия отряд рыцарей, посланный охранять лагерь и не допустить на него внезапного нападения, увидел палатки византийского войска на расстоянии трех лиг (1 лига = 4,18 км. – Пер.), если верить Виллардуэну. Никита Хониат считает, что этим местом был Даматрис на берегу Мраморного моря к юго-востоку от Скутари. Пятьсот рыцарей под командованием великого дуки, очевидно Михаила Стрифна, быстро выстроились перед палатками, в то время как крестоносцы тоже готовились к сражению. После короткого боя византийцы обратились в бегство. Как пишет Никита Хониат, они называли нападавших ангелами, похищающими души, и бронзовыми статуями. Преследовавшие византийцев крестоносцы захватили их лагерь с богатой добычей – палатками и лошадьми; последние очень ценились, так как на протяжении всего похода лошадей было всегда меньше, чем всадников.

Тем временем Алексей III отправил некоего ломбардца по имени Николас Ру в Скутари с письмами и устным сообщением Бонифацию. Алексей выразил свое удивление при виде христиан-крестоносцев, продвигающихся в сторону христианского города, тогда как ему было известно, что они направлялись в Святую землю. Он предложил снабдить их всем необходимым, если они продолжат путь к своей цели: его искренность не допускает никаких сомнений! В противном случае император угрожал выдворить их, если они попытаются причинить какой-либо вред. Конон де Бетюн, который написал ответ от имени собравшихся военачальников, отрицал, что они вообще находятся во владениях Алексея III, так как у него нет никаких прав на Восточную Римскую империю, которая принадлежит сыну Исаака Алексею. Конон предложил Алексею III добровольно отдать корону и от имени командования походом пообещал ему их добрые услуги в заступничестве за него перед принцем Алексеем. Он даже предложил доход, достаточный, чтобы отрекшийся от престола правитель жил безбедно. Ломбардца Ру попросили больше не возвращаться, разве что с вестью о повиновении Алексея III; на том переговоры и закончились.

Принц Алексей заставил своих сторонников поверить, что при его появлении жители Константинополя свергнут иго тирании. Разочарованные тем, что спонтанное восстание так и не началось, крестоносцы решили дать населению еще один шанс; и вот было организовано появление принца. Череда галер, в одной из которых находились маркиз, дож и принц, проплыла вдоль городских стен, а глашатаи в это время возвещали, что прибыл наследный правитель своего народа и их долг – принять молодого принца, а Алексей III – тиран, преступление которого делало для него невозможным находиться на троне. Крестоносцы сказали, что они не причинят никакого вреда, если жители города выполнят свой долг, а иначе они применят силу. Корабли плавали взад-вперед перед городскими стенами, но нашли лишь немногих слушателей; а те, кто слушал глашатаев, отказались признать молодого Алексея своим правителем.

По словам Виллардуэна, император запугал жителей столицы и велел молчать. Но истина, вероятнее всего, содержится в письме, написанном тремя французскими военачальниками – Балдуином Фландрским, Людовиком Блуа и Хью Сен-Полем, отправленным несколькими месяцами позднее. В нем они сообщали, что Алексей III развернул среди населения пропаганду против захватчиков, заявив, что латиняне уничтожат древние вольности, установят свои законы и принудят повиноваться папе римскому – все это было ненавистно византийцам. По этой причине, как пишут бароны, население поднялось против них. Страшные предчувствия византийцев ретроспективно обозначены в речи Николая Месарита, в которой он говорит, что с приходом флота захватчиков «вода покрылась деревьями, как суша: плоды этих деревьев были прекрасны на вид, но губительны и смертоносны на вкус и на ощупь. Целью ветвей этих деревьев было прийти в порт города и укорениться в Византии».

Во время продвижения флота из Зары на Корфу Алексей III рассчитывал на папский запрет и не обратил внимания на сообщения о его приближении. Когда он узнал о том, что принц Алексей провозглашен императором в Дураццо, он попытался подготовить флот для защиты города, но великий дука Стрифн слишком хорошо постарался: набралось едва ли двадцать гнилых и источенных червями судов. Нечего было и пытаться оказывать сопротивление флоту крестоносцев численностью свыше двухсот кораблей. Император все же собрал в столице сухопутные вооруженные силы – византийские и наемные войска, насчитывавшие около шестидесяти тысяч рыцарей, согласно оценке военачальников крестоносцев. Притом что эта цифра, несомненно, преувеличена, латиняне все же встретили жесткий отпор; огромные стены города были не самой худшей частью его оборонительных сооружений.