Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

В долгой истории Византии уход Мануила в меньшей степени является поворотным пунктом, чем битва при Мириокефалоне несколькими годами раньше. И все же в кратковременной перспективе политические последствия 1180 г. принимают преувеличенные размеры. В последние годы жизни Мануил постарался подготовить дорогу для своего сына, но оставил ему в наследство нерешенные проблемы. В Константинополе царило высокое напряжение между франками и греками. Морская мощь Венеции, враждебность Барбароссы, явное злопыхательство Сицилии – все эти угрозы исходили с Запада. Турки могли быть быстро отброшены, но их продвижение было похоже на волны прилива, лижущие замки из песка в Анатолии. Славяне и армяне, которых держали в повиновении Комнины, мечтали об освобождении; а в это время во дворце группировки аристократов и чиновников боролись за власть. При жизни Мануил был на коне и сдерживал всех своей властью, дипломатией и авторитетом. Что могли сделать против этих всех сил ребенок, его мать и пожилой священник? Действительно, что мог сделать гений?

Глава 3 Последние Комнины: Алексей II и Андроник I

Смерть Мануила Комнина положила начало обвалу бедствий. В пределах старых границ империи армяне и сербы заявили о своей независимости; уже никогда эти народы не окажутся под властью Византии. Король Венгрии Бела III возвратил себе Далмацию, которую Мануил забыл возвратить, когда разорвал помолвку Белы с Марией Порфирородной. Венеция, многие жители которой томились в тюрьмах Византии, держалась на расстоянии и выжидала, какой оборот примут события. В Антиохии Боэмунд III бросил свою жену Феодору Комнину, так как теперь, когда союз с Византией стал бесполезным, он мог жениться на своей любовнице. Опасным также было и продолжающееся давление турок на византийские границы в Малой Азии.

Новый император Алексей II, над подготовкой правления которого Мануил столь упорно трудился, только-только отметил свой одиннадцатый день рождения. В шестнадцать лет он должен был стать совершеннолетним, но до этого времени вся полнота власти находилась в руках регентов. Что бы ни делал Мануил, чтобы выбрать сбалансированный опекунский совет, все оказалось бесполезным, так как власть его вдовы Марии-Зены Антиохийской (матери Алексея) превосходила власть остальных. Сам ребенок-император не участвовал в управлении государством, а проводил время в занятиях спортом и охотой.

Придворная знать воспользовалась возможностью, которую предоставило им долгое малолетство Алексея. Инстинкты многочисленных Комнинов, их родственников по браку и других знатных семейств столицы, сдерживаемые Мануилом, теперь сосредоточились на государственных должностях и имперских доходах, чтобы пополнить свои собственные. Их дворцы, свиты и утонченные вкусы требовали постоянных прибавок к их богатствам. Мария-Зена была последним человеком, который препятствовал бы жадности аристократов, так как она была еще относительно молодой и потрясающе красивой женщиной. Она не была заинтересована в стабильном правительстве и не желала вести уединенную жизнь, которую ее проницательный муж навязал ей. Вместо этого она искала себе для развлечения любовника, и велика была конкуренция среди подходящих отпрысков аристократических фамилий за ее благосклонность. Она выбрала Алексея Комнина протосеваста – сына старшего брата Мануила Андроника. Благодаря своему влиянию на нее Алексей к февралю 1181 г. сосредоточил всю власть в своих руках. Он управлял империей ради собственного блага, продавал должности за высокую цену и заставил юного императора издать указ о том, что ни один имперский документ недействителен без согласия протосеваста. Повсеместно ходили слухи о том, что он намеревался жениться на императрице-матери и стать отчимом императора, и Мария-Зена предположительно согласилась на этот план. Для других Комнинов и остальной знати Алексей протосеваст был мерзок не из-за своих прелюбодейных отношений с матерью императора, а потому, что его монополия исключала их из дележки прибылей. Даже латиняне считали его жадность и скупость тягостными.