Западная Европа против Византии. Константинополь под натиском крестоносцев

После своей победы Исаак устроил большие празднества, во время которых голова узурпатора стала футбольным мячом, а его несчастная вдова подвергалась оскорблениям. Мятежные магнаты отказались разделить судьбу разбитой и обращенной в бегство армии, а вместо этого собрались все вместе и отправили к императору посланника с просьбой о прощении. Они заявили, что если они вновь не обретут благосклонность императора, они перейдут на сторону врага (валахо-болгар) и предложат ему свою помощь. Не желая давать своим врагам столь существенного подкрепления, император немедленно уступил, предложил магнатам амнистию и попросил патриарха отозвать отлучение от церкви мятежников. Многие магнаты согласились, а другие присоединились на время к Петру и Асеню, пока письма Исаака с гарантиями неприкосновенности не вернули их в его лагерь.

Исаак справился с вызовом в виде бунта магнатов и армии под командованием Враны. Теперь встал вопрос, сможет ли он контролировать своих собственных приверженцев, поспешно рекрутированных в армию латинян, византийскую армию и жителей столицы. На протяжении всей ночи, последовавшей за победой, император позволил своим войскам грабить и разрушать городки и деревни вблизи столицы и вдоль побережья Мраморного моря, то есть населенные пункты, которые поддерживали Врану. На следующее утро латиняне Конрада возвратились в столицу, где к ним присоединились простолюдины самого низкого происхождения, чтобы совершать беспорядочные нападения на богатые дома и имущество. Дома и монастыри были разграблены, и лишь с огромным трудом представителям императора удалось утихомирить массовые беспорядки.

На следующий день у константинопольской толпы сменилось настроение: люди забыли о гибели Враны, а помнили лишь о том, что западноевропейцы, способствовавшие разгрому византийской армии, теперь ведут себя как завоеватели. И снова, как в 1182 г., толпы людей ринулись к латинским кварталам с намерением грабить и убивать, но на этот раз итальянские купцы были готовы к их приходу. Они забаррикадировали подступы к своим улицам и успешно отбивали нападения пьяных и плохо вооруженных людей. На следующий день толпа готовилась предпринять нападение более трезвыми силами и с применением военных средств, но посланцы императора остановили их и пошли на переговоры с латинянами. По словам Никиты Хониата, итальянцы одели тела убитых в сражении византийцев в свои одежды и поклялись посланникам, что могут причинить вдвое больший ущерб и не сдадутся. Когда переговорщики сообщили об этом, люди, отрезвевшие после опьянения предыдущего дня, разошлись по домам. Никита Хониат упоминает, что константинопольский рабочий люд был объединен в ударный отряд в противовес нищим и всякому сброду, которые совершили первое нападение. Очевидно, население не утратило своей враждебности по отношению к итальянским купцам, которые играли первую скрипку в торговой жизни. Трудовой народ раздражало высокомерие латинян, которые вели себя так, как будто они у себя на Западе. К тому же простолюдины были возбуждены своими недавними бунтами и столкновениями. Полностью осознавая ненависть, которую питали к ним византийцы, итальянцы были готовы сражаться за свою жизнь и имущество. Их успешная оборона своего квартала предотвратила повторение резни латинян.

Для Исаака тот факт, что толпе не удалось повторить бойню, был крупной победой. Латиняне оказывали стойкое сопротивление, и императорские уполномоченные не позволили толпе расправиться с ними. Так ставленник народа Исаак освободился от своей полной зависимости от него. И хотя после этого бунты против латинян по-прежнему возникали, они никогда не были серьезными, и императору всегда удавалось контролировать толпу. Так, не принося в жертву своих верных сторонников среди населения Константинополя, Исаак добился поддержки латинян. В будущем он так и балансировал между этими двумя фракциями, оставаясь независимым и от тех и от других.