Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Элементы логики проанализированы в трактате "О категориях". Если мы возьмем порознь элементы предложений, то получим отдельно субстанцию, количество, качество, связь, обстоятельства места и времени. Категория как греческое понятие означало меру осуждения. Аристотель перевел этот термин в философский и онтологический план.

1. Категории как фигуры бытия: субстанция, качество, количество и прочие семь категорий.

2. В логическом смысле категории означают высшие предикаты.

3. Категории как грамматические части предложений: субстанция как субъект, качество и количество как прилагательные, где и когда — наречия места и времени, активные и пассивные глаголы — воздействовать и страдать.

С метафизической точки зрения категории суть фундаментальные смыслы, или роды бытия. Боэций стал называть их предикатами, однако латинское слово передает смысл греческого лишь частично. Например: "Сократ — человек". Понятно, что первая категория образует субъект, а остальные относятся к первой, поэтому истинными или ложными могут быть лишь в отношении к субъекту. Стало быть, истина или ложь относится к суждению, связывающему категории, а не к понятиям, взятым порознь.

Определение

Категории нельзя рассматривать как термины расчлененного суждения, в них есть нечто первичное и нередуцируемое. Это наиболее общие родовые образования бытия, поэтому им трудно дать определение. Во "Второй аналитике" Аристотель рассматривает природу дефиниций. Антиподом категорий является все индивидуальное, хотя и то и другое не поддается определению: категории — в силу предельной общности, а индивидуальное — в силу уникальности. Между двумя этими полюсами — максимумом универсальности и уникальности — есть широкая гамма концептуальных понятий. Их можно познавать посредством дефиниций (horismos).

Определить нечто — что это значит? Дать определение, полагает Аристотель, значит выразить суть вещи или явления через указание на ближайший род и специфическое отличие. Например, чтобы определить суть человека, недостаточно сказать, что это живое существо, ведь живое и растение. Человек — чувствительное и способное к восприятию животное. Но самое яркое его отличие — разумность. Дефиниция может быть более или менее полезной, но никогда — ложной или истинной. Истина и ложь относятся к способу соединения понятий, что происходит в суждении или логическом предложении, т. е. пропозиции.

Суждения и пропорции

Суждения возникают как результат объединения терминов в цепочку. Действие утверждения или отрицания, когда оно логически оформлено, мы называем развернутым предложением, или повествовательной пропозицией.

Суждение и пропозиция являются самой элементарной формой познания, ибо посредством нее мы узнаем о связи предиката и субъекта. Так, утверждение или отрицание в суждении приводит к представлению об истинном и ложном. Истинным суждением будет такое, которое соединяет или разделяет то, что в реальной жизни слито или реально отлично, а ложным справедливо называют такое суждение, которое соединяет то, что в жизни несовместимо, и разделяет то, что реально неразделимо. Суждение в форме пропозиции всегда утверждает или отрицает, т.е. выражает истину или ложь.

Отметим, что далеко не всякая фраза будет логической. Заклинания, жалобы, стенания, молитвы, любые формы риторического или поэтического дискурса логику не интересуют. Только апофатические формы и декларации возвращаются в логический дискурс.

В сфере пропозиций Аристотель выделяет серию дистинкций, или различий, которые он определяет как утвердительные, отрицательные, универсальные, единичные и особенные. Модальностью он называет способ соединения субъекта с предикатом по степени вероятности или необходимости. Так, например, А есть В — простое утверждение, но бывает, что А возможно есть В. Другое дело, когда А по необходимости есть В.

Силлогизм

Когда мы формулируем, утверждаем или отрицаем нечто, это не значит, что мы рассуждаем. Размышляем мы тогда, когда научаемся переходить от одного блока дефиниций к другому, когда видим связь между суждениями, способны определить степень необходимости связи, находить одно как предшествующее, а другое — как вытекающее. Если нет органической связи суждений и шаговой последовательности мысли, то нет и дискурса как мыслительного процесса. Мы рассуждаем, когда переходим от суждений к суждениям, от пропозиций к пропозициям, фиксируем их внутренние связи, выявляем одни как причины, а другие — как следствия. Нет дискурса без отчетливой последовательности. Силлогизм поэтому есть завершенный мыслительный акт, когда становится очевидной необходимая связь между посылкой и следствием.

В совершенном силлогизме должны присутствовать три пропозиции: первые два антецедента — посылки и третий консегвент — заключение. Игру трех терминов можно описать моделью своеобразного шарнирного соединения, где третий элемент образуется из способа соединения первых двух. Классический пример силлогизма:

1. Все люди смертны.

2. Сократ — человек.

3. Сократ смертен.