Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

"Если б художник или поэт был по-настоящему сведущ в том, чему подражает, то все его усилия, полагаю, были бы направлены на созидание, а не на подражание... Известно ли предание, чтобы хоть один из поэтов — древних или новых — вернул кому-то здоровье, как Асклепий, или чтобы оставил учеников?.. Дорогой Гомер, если ты в смысле совершенства стоишь не на третьем месте от подлинного, то знал бы, какие занятия делают людей самыми достойными в государстве... Какое государство признает тебя своим законодателем, которому всем обязаны? Италия и Сицилия таковым считают Харонда, мы — Солона, а тебя кто?.. Неужели Гомеру и Гесиоду, будь они способны содействовать добродетели, позволили бы вести жизнь бродячих певцов, не дорожили бы ими больше, чем золотом, не заставили бы их обосноваться, чтобы следовать за ними неотступно и учиться у них?"

Государство, кн. 10, 599е, 600е

Трижды удаленные от истины жрецы искусства льют воду, по Платону, на мельницу далеко не самой благородной части души, поэтому должны быть изгнаны из идеального государства. Философ, заметим, отрицает самоценность искусства. Оно обязано служить благу и истине; предоставленное самому себе, оно становится фальшивым и порочным. Чтобы этого не случилось, искусство должно быть направляемо философией. Поэт обязан руководствоваться философскими правилами.

Риторика, по Платону, в своих претензиях убеждать всех во всем еще больше удалена от истины. Будучи невеждой, ритор играет на предрассудках толпы, заставляет публику поверить в собственное право учить других. Риторика, используя доверчивость и легковесность людской натуры, злонамеренно и часто не без успеха создает подобия истины. На эту низость не способны даже балаганные шуты и другие служители искусства. Суровый приговор выносит риторам Платон в диалоге "Горгий", хотя в "Федре" риторика, служащая истине, оценена достаточно высоко, ибо она может быть и сестрой диалектики.

Платоническая любовь как алогичный путь к абсолюту

Тема прекрасного, напротив, никак не связана у Платона с искусством. Красота живет рядом с Эросом и любовью. Чувственная любовь подобна мосту, связывающему человека с миром сверхчувственного. Это сила крыльев, поднимающих к метаэмпирической сути бытия. Для любого грека вне Блага нет Красоты, так Эрос становится алогичным путем к Абсолюту и особыми вратами в мир иной.

Любовная аналитика не может не восхищать, из всего написанного Платоном страницы, посвященные сути любви, самые вдохновенные и прекрасные. Не Благо и не Красота, Любовь — жажда того и другого. Будучи между божественным и человеческим, между смертью и бессмертием, эротическое как вид демонического связует два полюса.

Философ — носитель любви в самом точном смысле этого слова. Мудростью — софией — владеет лишь Творец. Невежество — удел лишенных мудрости. Философ находится между невежеством и мудростью. Понимая невозможность владения истиной, он одержим страстью к ней, ненасытная жажда делает его жизнь сплошным порывом. Все как в любовном приключенческом романе: страсть, возлюбленная, погоня, неудачи, попытки, штурм, поражения и т. п. Любовь знает много дорог и много различных ступеней блага, только настоящий любовник знает, как преодолеть все и на вершине увидеть абсолютно прекрасное Благо.