Западная философия от истоков до наших дней. Т. 1–2. Античность и Средневековье

Демиург, желая блага, сделал наилучшее из возможного. Зло и все негативное, пока остающееся в этом мире, обязаны бытием хаотической пространственности и чувственной материи. Платон видит мир живым и разумным и оценивает живое и разумное как более совершенное, чем неживое и неразумное. Демиург даровал миру не только безукоризненное тело, но и совершенные душу и разум. Так появилась мировая душа, а в ней — мировое тело. Получается, что мир — своего рода видимый Бог, таковы небесные светила. Поскольку Божественное творение совершенно, то рожденный мир никогда не исчезнет.

Время и космос

Умопостигаемый мир вечен, значит, он не то, что было и будет, а есть. Чувственный мир существует в пространственном измерении, ибо он — подвижный образ вечности, наподобие того, как через было и будет проступает то, что есть. Движение и порождение характеризуют чувственное. Время возникло вместе с небесами и космосом. До момента рождения мира времени просто не было. Так из чувственного мира возникает космос, его великолепный порядок, означающий триумф умопостигаемого над слепой необходимостью материи, победу Демиурга.

Познание, диалектика, искусство и платоническая любовь

Познание — это анамнез, воспоминание о той истине, что всегда была в душе, которую конкретный опыт вновь и вновь оживляет. Платон трактует теорию познания как с помощью мифического (бестелесные души созерцают истину), так и путем диалектики, личными усилиями. Познающее существо проходит несколько стадий: мнения (doxa), научные понятия (episteme) и чистое знание (noesis). Диалектика как познание предполагает два пути: восходящий (синоптика) — от чувственного к идеям, и нисходящий (диайретика) — от общего к частному и особенному.

Если мир — копия идеального, то искусство — двойное подражание, копия с копии, а значит, удаление от истины. Прекрасное следует искать не в искусстве, а в эротике. Суть платонической любви тесно связана с поисками Единого. На чувственном уровне оно выступает как подлинная Красота. Эрос — демон-посредник между грубой материальностью и прекрасным, мудростью и невежеством, он — сын бедности (Penia) и смекалки (Poros). По ступенькам любви эта сила влечет к Прекрасному, а затем — к самому Благу.

Анамнез

Мы говорили об умопостигаемом, его структуре и формах отражения в чувственном. Теперь надлежит выяснить, как можно приблизиться к миру идеальных ценностей. Проблему познания по- разному ставили философы до Платона, хотя добиться определенных решений никому не удалось. Платон впервые связал проблему познания с открытым им миром идеальных сущностей, хотя его выводы нельзя считать свободными от апорий.

В диалоге "Менон" мы видим первое приближение к проблеме. Софисты всячески убеждают в невозможности объективного исследования, что единственной истины просто нет. Ловушки со всех сторон: если мы нечто находим, то лишь потому, что заранее было известно; если все-таки есть что-то новое, то невозможно опознать его в отсутствие эффективных средств сличения и опознания.

В поисках выхода из лабиринта апорий Платон прибегает к блестящей и остроумной метафоре: анамнез, воспоминание — вот форма реактивации того, что от века хранится в глубинах сознания. Здесь же, в "Меноне", намечены мифический и диалектический пути решения проблемы. Платон сначала озвучивает орфико-пифагорейские мотивы, согласно которым душа бессмертна и рождается много раз. Вся полнота реальности доступна душе как по эту сторону мира, так и по другую. Вступая в контакт с миром, душа извлекает из себя истину, это извлечение и называется воспоминанием.

Тут же, в "Меноне", Платон разворачивает логику в обратном направлении: то, что было выводом, стало гипотезой для тщательной проверки, а мифологическая предпосылка как функция основания — умозаключением. Майевтический эксперимент начинается с вопросов, задаваемых рабу, несведущему в геометрии. Искусно поставленные вопросы приводят раба к решению одной из Пифагоровых теорем. Поскольку раба геометрии не учили, решение никем не было подсказано, то полученное знание — его собственная заслуга, значит, нет сомнения, что источник знания — душа, способная к воспоминаниям. Раб, как и любой свободный человек, может добыть истину, которую прежде не знал, при помощи правильно отстроенных аргументов. При этом не менее важен факт наличия истины в душе.