Западная философия от истоков до наших дней. Т. 3. От Возрождения до Канта

Но как начались несправедливость и неравенство, откуда они появились? Выступая от имени бедных обездоленных элементов общества, Руссо обратил внимание на то, что само неравенство обусловлено возникновением частной собственности. Вот мысль Руссо (из " "Рассуждения о неравенстве»), давно ставшая афоризмом: «Первый, кто, оградив участок земли, сказал: «Это мое» и нашел людей достаточно простодушных, чтобы этому поверить, был истинным основателем гражданского общества. От скольких преступлений, войн, убийств, от скольких несчастий и ужасов избавил бы род людской тот, кто крикнул бы подобным себе, вырывая колья и засыпая ров: «Берегитесь слушать этого обманщика — вы погибли, если забудете, что продукты земли принадлежат всем, а сама земля — никому»». Неравенство появляется с частной собственностью; вместе с собственностью возникает и вражда между людьми. В примитивном мире все принадлежит всем. «Но как только одному человеку потребовалась помощь другого, как только один из людей заметил, что лучше иметь две вещи, чем одну, — равенство исчезло, замещенное частной собственностью, работа стала необходимостью, а обширные леса превратились в поля, которые надо было орошать человеческим потом и в которых очень скоро появились рабство и нищета, проросшие и созревшие вместе с посевами. Двумя искусствами, изобретение которых произвело эту великую революцию, были металлургия и земледелие». Потом «за возделыванием земель неизбежно последовал ее раздел, а из признания прав частной собственности произошли первые нормы юстиции». На основании этого «легко представить себе все остальное».

Руссо отвергает идею исторического прогресса в принципе: его точка зрения как на историю, так и на результаты развития культуры крайне пессимистична. Вольтер назвал трактат «Рассуждение о неравенстве» «пасквилем, направленным против рода человеческого». Иронизируя, он написал автору трактата: «Невозможно описать более сильными красками ужасы человеческого общества. Никто не использовал столько изобретательности, чтобы низвести нас до уровня животных: появляется желание пройтись на четвереньках, читая вашу книгу». Вменяя в вину знанию и «прогрессу» тот вред, который «партия философов» приписывала религии и разным формам суеверий, унаследованных от прошлого, Руссо выступил против всех своих друзей по «Энциклопедии» и в особенности против Вольтера, всегда питавшего уважение к человеческому уму — неисчерпаемой силе науки, способной расчистить путь всему новому и разумному. С философской точки зрения «спор Вольтера и Руссо» заключался в противоположности их философско-исторических позиций и политических взглядов. В исторических сочинениях Вольтера развитие общества освещается как результат единоборства просвещенных и отсталых людей, тогда как Руссо сознает, хотя и смутно, тяжелую инерцию исторических сил: развитие цивилизации «не могло быть иным, чем было». Прелюдией к разрыву с энциклопедистами, в частности, послужили нападки Руссо на программу пропаганды театральных новинок, главным образом постановок Мольера, развернутую Вольтером. Руссо заклеймил ее как убогую, поскольку она защищала порочные формы культуры, не умея отличить их от произведений, правдиво рисующих человеческую природу. «Письмо Д'Аламберу о зрелищах» стало манифестом, закрепившим разрыв с энциклопедистами. Именно Д'Аламберу — старинному другу, олицетворявшему дух и свободный разум энциклопедистов, Руссо на прощание пишет: «У меня был строгий и благоразумный Аристарх; теперь у меня его больше нет, я не хочу его иметь; однако я всегда буду его оплакивать; моему сердцу не хватает его гораздо сильнее, чем моим сочинениям».

«Письмо Д'Аламберу» было ответом на помещенную Д'Аламбером в седьмом томе «Энциклопедии» (1758) статью о Женеве, где он, описывая ее общественное устройство, религию, нравы и обычаи, сожалел по поводу отсутствия в городе театра и о запрете на театральные представления. Тема театра возникла у Д'Аламбера под влиянием Вольтера, что не вызывало сомнений у Руссо. «Письмо» опубликовано в Амстердаме в 1758 г. (через год вышло второе издание, а в 1762 — третье) и имело большой общественный резонанс.