Читаем Западня полностью

Какие жалкие и ничтожные потуги Ленцена. И как ничтожна и жалка я, если поддаюсь на его уловки. Слишком возбуждена, слишком устала, слишком податлива. В голове пульсирует боль. Надо собраться. Ленцен взял ладью, но ферзь и король еще на доске. Сосредоточиваюсь. И по мере того, как прихожу в себя, понимаю, что я услышала на самом деле. Что он на самом деле сказал. Ведь как он говорил? В словах его была личная злость на нее. На Бритту. На Анну. И мне все становится ясно. Господи.

Я ведь об этом ни разу не подумала. Я всегда исходила из того, что полиция поймала бы преступника, будь он связан с Анной, не будь она случайной жертвой. А сама считала, что Анна умерла потому, что кто-то воспользовался обстоятельством, что молодая симпатичная девушка жила одна на первом этаже и иногда оставляла открытой дверь на террасу. А может, это не так? Может, это не несчастный случай? Такое ведь возможно? Может, Анна действительно была знакома с монстром?

– И потом, – продолжает Ленцен таким тоном, словно и не заметил моего смятения, с которым я пытаюсь совладать. – Очень захватывающим, на мой взгляд, получилось описание убийства, собственно та глава, где Софи находит сестру. Это очень трогает, когда читаешь – сопереживаешь героине. А каково вам было, когда вы писали эту сцену?

У меня задергалось правое нижнее веко, и я ничего не могу с этим поделать.

– Трудно, – отвечаю я.

– Фрау Конраде, – говорит Ленцен, – надеюсь, у вас не создается впечатления, что мне не нравится ваша книга, знайте, это не так. Например, главная героиня Софи – мне было очень интересно следить за ней на протяжении всего романа. И все же есть несколько моментов, которые, намой взгляд, несколько выпадают из общего строя книги. И мне, естественно, воспользовавшись случаем, хочется узнать непосредственно у автора, почему эти моменты изображены именно так, а не иначе.

– Вот как? – говорю я. Мне нужно время, чтобы справиться с приступом тошноты, и вообще, мне нужно выиграть время. – Кто еще, кроме жертвы, на ваш взгляд, выпадает из общего строя?

– Кто еще? Например, убийца.

– Да?

Это уже очень интересно.

– Да. Убийца представлен бездушным монстром, типичным психопатом. И потом, этот дешевый ход, что он обязательно должен был оставить что-то на месте преступления. От писательницы уровня Линды Конраде я ждал более сложной прорисовки персонажа.

– Но ведь бывают же на свете психопаты, – говорю я.

Один из них сидит напротив меня, думаю я. Но вслух не говорю.

– Согласен. Но в жизни их очень мало, а между тем они появляются в подавляющем большинстве детективов и триллеров. Почему же и вы вывели такого одномерного, плоского героя?

– Я считаю, что добро и зло существуют на самом деле. И это я пыталась показать.

– Зло как таковое? Вы уверены? Разве оно не есть в каждом из нас?

– Возможно, – говорю я. – В той или иной степени.

– Так что же вас привлекло в преступнике из вашей книги? – спрашивает Ленцен.

– Ничего, – отвечаю я.

Я почти выплевываю слова, с презрением.

– Ничего. В холодной, больной душонке убийцы из моего романа меня ничто не может привлечь. Кроме одного – позаботиться о том, чтобы навсегда упрятать убийцу за решетку.

– Это возможно только на страницах романа, – с апломбом заявляет Ленцен.

Молчу.

А сама думаю: вот увидишь.

«Увидит ли? – тут же с сомнением переспрашиваю саму себя. – И как же это будет?»

– Возможно, было бы интереснее, если бы у преступника был более сложный психологический мотив? – продолжает Ленцен.

Ясно, что уже давно он говорит не о моей книге, а о самом себе, пытается найти оправдание. Я это понимаю, он это понимает, и каждый из нас понимает, что другой это понимает. Может, наконец, пора об этом прямо сказать. Отбросить все иносказания и недомолвки. Но вместо этого я спрашиваю:

– Какой же мотив?

Он равнодушно пожимает плечами. Скользкий, как угорь.

– Ну, я же не писатель, – иронизирует он. – Но, скажем, почему бы главной героине не умереть в финале романа? Это было бы более правдоподобно. И в то же время более трагично.

Ленцен пристально смотрит на меня.

Отвечаю на его взгляд.

Он задает следующий вопрос.

Но я не слышу его.

Love, love, love.

О, нет, только не это.

Love, love, love.

Пожалуйста, нет.

Love, love, love.

Пожалуйста, нет, я больше не выдержу.

There’s nothing you can do that can’t be done,

Nothing you can sing that can’t be sung,

Nothing you can say but you can learn how to play the game,

It’s easy.

Я начинаю скулить. Вцепляюсь в край стола. Панически озираюсь, пытаясь понять, откуда звучит музыка. Ничего не нахожу. Только вижу, как по паркету ползет огромный паук, слышу звуки, которые он издает своими лапками, – чирк-чирк-чирк-чирк. Вижу лицо Ленцена перед собой, почти вплотную, глаза, белки с тонкими прожилками. Монстр из моих кошмаров – он передо мной. Чувствую его дыхание на своем лице.

– А вы боитесь смерти? – спрашивает Виктор Ленцен.

Перейти на страницу:

Все книги серии Мастера саспенса

Похожие книги

Безмолвный пациент
Безмолвный пациент

Жизнь Алисии Беренсон кажется идеальной. Известная художница вышла замуж за востребованного модного фотографа. Она живет в одном из самых привлекательных и дорогих районов Лондона, в роскошном доме с большими окнами, выходящими в парк. Однажды поздним вечером, когда ее муж Габриэль возвращается домой с очередной съемки, Алисия пять раз стреляет ему в лицо. И с тех пор не произносит ни слова.Отказ Алисии говорить или давать какие-либо объяснения будоражит общественное воображение. Тайна делает художницу знаменитой. И в то время как сама она находится на принудительном лечении, цена ее последней работы – автопортрета с единственной надписью по-гречески «АЛКЕСТА» – стремительно растет.Тео Фабер – криминальный психотерапевт. Он долго ждал возможности поработать с Алисией, заставить ее говорить. Но что скрывается за его одержимостью безумной мужеубийцей и к чему приведут все эти психологические эксперименты? Возможно, к истине, которая угрожает поглотить и его самого…

Алекс Михаэлидес

Детективы