Западня

По вечерам они с Бронвен ужинали в номере; Мэриан печатала отчеты. Рабин Мейер не сказал ничего такого, чего бы они не знали. Да, Оливия выставлялась в его салоне. Да, жила в небольших апартаментах над галереей. Нет, он ничего не знал о ее частной жизни кроме того, о чем упоминалось в газетах, а к этому нужно подходить с большой осторожностью. Ее бывшие друзья-мужчины либо вообще отказывались отвечать на вопросы: мол, они все рассказали в полиции, — либо пускались в догадки, что с ней могло приключиться. Подруги большей частью отзывались о ней как о загадочной, экзотичной и очень сексуальной молодой женщине, черствой эгоистке, абсолютно лишенной понятий о нравственности; одна назвала Оливию исчадием ада. Этой-то девушке Мэриан и решила нанести повторный визит.

— Этого только не хватало! — простонала Бронвен, прочитав телеграмму о скором прибытии Мэтью. — Так и слышу его ворчливый голос: «Фрагменты, мазки, неполный портрет нью-йоркских прожигателей жизни». Да, это все, чего мы смогли добиться. Думаю, все же портрет получился достаточно выразительным. А ты как считаешь? Хорошо передана атмосфера роскоши и загнивания; персонажи ведут себя интригующе; а вечеринки с наркотиками, которые она устраивала в своей квартире, составляют колоритный фон. Хотя… — Бронвен вздохнула. — Ничего существенного.

— Хорошо бы найти какого-нибудь друга — или подругу, — с которой ее связывали тесные отношения.

— Что толку? Ясно, многие знают больше, чем говорят. Но даже если нам удастся что-нибудь вытянуть из них, Фрэнк ни за что не разрешит использовать это в фильме.

— По-твоему, он знает, как она жила последние два года перед исчезновением?

— Больше, чем говорит. Но в одном я уверена: Фрэнк понятия не имеет, где она сейчас. И никто не имеет понятия.

— Может, на этом и построить сценарий? Пусть Дебора Форман перепишет его таким образом, чтобы каждый эпизод заканчивался своего рода вопросительным знаком — как сейчас делают интервью, — чтобы заставить зрителей думать.

— О чем?

— О том, что на самом деле представляла из себя Оливия. Что с ней могло произойти. Пусть люди делают собственные выводы, пусть о ней снова начнут говорить, и если кому-нибудь что-то известно, возможно, он захочет поделиться информацией. Ему будет нечего бояться — у всех на виду.

Откровенно говоря, Мэриан сама не верила в реальность того, за что ратовала — и с таким апломбом! Все это — беллетристика. Как можно всерьез предполагать, будто кто-то боится, что его убьют за то, что он скажет правду? В нормальной жизни (то есть в Англии) так не бывает.

Склонив голову набок, Бронвен внимательно слушала.

— А что, в этом есть рациональное зерно. Если наш фильм станет большим вопросительным знаком, это будет как зонтик для разных версий. — Лицо Бронвен словно осветилось изнутри. — Конечно, Фрэнк не говорил ничего подобного, но, возможно, на это он и рассчитывает. Пусть развяжутся языки. Должен же кто-то знать, где сейчас Оливия. Ей-богу, Мэриан, ты попала в яблочко! Однако нужно от чего-нибудь оттолкнуться.

— Выбирай: убийство; похищение; любовная интрига; прихоть художника; сатанизм; амнезия вследствие злоупотребления наркотиками… Что тебе больше нравится?

— Меня бы устроил сатанизм, это объясняет перемену, происшедшую с ней за два года. Нужно уточнить у Фрэнка, какую степень художественной свободы он готов нам предоставить; имена придется заменить, а то по судам затаскают. Но, черт возьми, Мэриан, меня зацепило! Завтра приглашу Дебору Форман, пусть познакомится с Мэтью.

— Я тебе не нужна? — спросила Мэриан. — Хочу пройтись по магазинам. Забраться на крышу Эмпайр Стейт Билдинг… где еще бывают туристы?.. Если ты не против.

— Конечно, дорогуша! Можешь взять отгул. Но ведь это твоя идея — я думала, ты захочешь…

— Нет. Ты все сама доходчиво объяснишь. А я не горю желанием встречаться с Мэтью: он меня недолюбливает.

Бронвен рассмеялась.

— Хотела бы я знать, кого он «долюбливает». Ну ладно, иди развлекайся, а дела предоставь мне.

Утром Мэриан надеялась улизнуть из отеля до приезда Мэтью, но выйдя из лифта, увидела возле столика администратора знакомую высокую фигуру. По всему телу прошла жаркая волна. Сердце забилось чаще. Она уже думала вернуться в лифт, но двери успели сомкнуться.

— Мэриан, ты куда? — раздался за спиной знакомый голос.

— Я… просто…

— Решила осмотреть достопримечательности?

— Да. Бронвен меня отпустила.

— Тогда сними с шеи фотоаппарат и спрячь в сумку.

Мэриан растерянно заморгала. Мэтью вздохнул.

— Девушки твоего возраста — любого возраста, если на то пошло — не шастают по Нью-Йорку, всем своим видом показывая, что они приезжие.

— А… — Мэриан потянулась снять ремешок, но он зацепился за вешалку пальто. Дернуть бы хорошенько, порвать все к черту!

Мэтью взял ее обеими руками за плечи и, развернув на сто восемьдесят градусов, распутал узел и снял камеру.

— Какой номер комнаты Бронвен?

Мэриан ответила и уже собралась идти, как за спиной снова раздался его голос:

— Мэриан!

Она замерла.

— Желаю хорошо провести время! — И он, улыбнувшись, последовал за коридорным.