Западня

Но все это в данный момент представляло весьма незначительный интерес. Читатель с удовольствием проследует за нами в салон мадам де Сентак, к которой с визитом, выполняя данное накануне обещание, в три часа пополудни явился Гонтран де Кастерак.

– Господин Гонтран, – сказала ему Эрмина, предлагая сесть, – не буду скрывать, что я ждала вас не без некоторого нетерпения.

– Но почему, мадам?

– Потому что вы меня заинтриговали.

– Заинтриговал?

– Да. Или вы считаете вполне естественным появляться и спасать меня от бандитов в тот самый момент, когда они останавливают мою карету, как во времена грабителей и разбойников с большой дороги?

– Вас защищал не только я, но и господин де Самазан.

– Совершенно верно! Вы когда-нибудь слышали о господине де Самазане?

– Признаться, нет.

– Я тоже, – сказала Эрмина.

– Но в этом, как мне представляется, нет ничего удивительного, ведь я приехал из краев, которые принято считать варварскими, и совершенно не в курсе французской геральдики.

– Впрочем, это не имеет значения, ведь он так храбро сражался на нашей стороне.

– За что я ему бесконечно признателен.

– Но все, что вы говорите, представляет собой лишь одну грань тайны, – продолжала мадам де Сентак. – Надеюсь, вы пришли, чтобы приоткрыть завесу над другой ее стороной, сколь загадочной, столь и неожиданной?

Эти слова Эрмины свидетельствовали о том, что она пребывает в хорошем расположении духа.

– Не смейтесь, мадам.

– Как! Господин Гонтран, почему я не должна смеяться! Не говорите так! Чтобы принять вас и выслушать ваши откровения, я отправила восвояси целую когорту чопорных дам и господ, явившихся поздравить меня с чудесным избавлением от бандитов Андюса. Не смеяться? Но в таком случае мне придется пожалеть о том, что я не выслушала их напыщенных выражений соболезнования, равно как и историй о ворах и бандитах, которые они так плохо рассказывают.

– Выслушайте меня, мадам.

– С удовольствием. Но сначала объясните, зачем вы отдали мне на попечение эту юную девушку, в которой я узнала не кого-то, а служанку Танкреда? И почему попросили не показывать эту диковинку ни одной живой душе?

– Мадам, вчера мне довелось узнать ужасные вещи. Поэтому прошу вас, прекратите насмешки и давайте не будем терять драгоценного времени.

– Вы тоже перешли на помпезный тон.

– Мадам де Сентак, над вами нависла страшная угроза, ваша жизнь в опасности.

– Моя жизнь! – воскликнула Эрмина, продолжая улыбаться.

– Мне хочется верить, что покушение, состоявшееся этой ночью, не входило в планы тех, кто желает вам смерти.

– И кто же желает мне смерти?

– Среди того вороха сведений, которые я узнал, есть настолько невероятные, что я пока не осмеливаюсь в них верить, поэтому имен называть не буду.

– Но в чем заключается опасность, которой я подвергаюсь?

– Увы, этого я не знаю. Но вам нужно неизменно держаться начеку. Даже под крышей собственного дома против вас могут ополчиться враги, причем из числа тех, которые, на ваш взгляд, не в состоянии допустить в отношении вас малейшей бестактности, хотя на самом деле способные даже на преступление.

– В моем доме? Послушайте, друг мой, вы меня пугаете.

– Очень на это надеюсь!

– А вот это уже странно. Чем же обусловлена ваша надежда?

– Если вы боитесь, то будете проявлять бдительность. Как я только что уже имел честь вам сказать, на данный момент мне неизвестно, каким образом ваш враг и его сообщники попытаются нанести вам удар.

– Мой враг? Значит, он у меня только один?

– Полагаю, да.

– И если я вас правильно поняла, то искать этого злодея следует среди моих близких или, по крайней мере, домочадцев?

– Да, мадам.

– А назвать его вы мне не хотите?

– Не могу.

– Значит, я должна догадаться сама. Ваши слова наводят на мысль, что человек, покушающийся на мою жизнь, входит в число моих слуг… или даже родных.

Гонтран хранил молчание.

– Но я не понимаю, кто из близких может быть заинтересован в моей смерти.

– Потому что не принимаете во внимание их амбиций, страстей и тайн, в которые вас никто не посвящал.

– Но послушайте, господин де Кастерак, – ответила Эрмина, к которой на этот раз вернулась вся ее серьезность, – в конце концов я приду к выводу, что вы обвиняете моего мужа.

С этими словами мадам де Сентак посмотрела Гонтрану прямо в глаза. Тот отвел взгляд и ничего не ответил.

Повисла крайне неловкая пауза. Эрмина встала.

– Господин де Кастерак, – сказала она, – я не понимаю мотивов, которыми вы руководствуетесь, выдвигая подобные обвинения.

– Мадам!

– Соблаговолите меня выслушать.

Гонтран, незадолго до этого тоже вставший, сел обратно. Его примеру последовала и Эрмина.

– По правде говоря, с некоторых пор поведение господина де Сентака меня действительно огорчает – он, по-видимому, меня разлюбил и совершенно не балует своим вниманием.

– Ох, мадам, речь не об этом! Полагаю, вы относитесь ко мне достаточно хорошо для того, чтобы понимать: если я вмешиваюсь в ваши семейные дела, то только потому, что совершенно уверен – над вами нависла страшная опасность и исходит она от вашего мужа. Да-да, именно уверен, примите это к сведению.

– Это все?