Западня Данте

— Они собирались допросить моих учеников, которые отлично знают каждую вещь, над которой трудились. Таким образом я рисковал оказаться в тяжелом положении. Я не могу уничтожить как по волшебству бухгалтерские записи, мессир. Мою бухгалтерию отслеживают, как и всю бухгалтерию гильдии. Мне нет необходимости напоминать вам условия нашего контракта: я его не нарушил. Просто сделал так, чтобы они не смогли добраться до вас, как мы и договорились. И они не могут… пока что.

Минос рассмеялся. Практически неприкрытая угроза не ускользнула от его внимания. Прерывистый глухой смех, словно мужчина прикрывал рот рукой. И тут впервые за время разговора Спадетти почувствовал беспокойство.

— Это с вашей точки зрения, Федерико. А вот я считаю, что, желая себя защитить, вы, как хороший торговец, уберегли и капусту, и козла. Но видите ли, какая штука… Дьявол изрыгает безразличных, мессир Спадетти.

— Послушайте, дьявол, Люцифер и прочие глупости меня не впечатляют.

— Да? А зря, мессир Спадетти. Очень зря… — Мужчина подался вперед, и его голос стал глухим и резким. — Имя Минос еще фигурировало в учетной книге, верно?

— И что? Это имя никому ни о чем не говорит.

— Вы действительно считаете, что имя судии ада ни о чем не говорит, Спадетти? Тогда почему приняли наш заказ, если не способны соблюдать взятые на себя обязательства? Я вам скажу почему… Потому что вы слишком прожорливы, мой друг. Скверный недостаток и один из смертных грехов. Принимая этот заказ, вы думали лишь об увеличении своих капиталов… Но почему? Чтобы ваш сын смог вовремя закончить… вот это платье из стекла, быть может? Ради него, Спадетти? О, не волнуйтесь, у меня нет претензий к гильдии. Вы ничем не отличаетесь от всех прочих ее членов. Как и те, кто некогда продал честь республики, позволив себя соблазнить французским агентам и клике Кольбера… Готовы продать все государственные тайны за пригоршню золота, манящую вас в конце пути… Вы такие же, как добрая половина подкупных корпораций этого города, готовых продаться иностранцам. Но в конце пути вас ждет вовсе не золото, Спадетти. Не золото…

Минос поднялся. Спадетти напрягся и снова покосился на кочергу.

— Я вам сказал, что у меня претензии не к стеклянному платью, о нет…

Спадетти впервые увидел улыбку мужчины. Сияющую, как и его глаза.

— А к вам!

Федерико с воплем ринулся к верстаку за кочергой.

Но не успел.

Мужчина тоже метнулся к стеклодуву и с силой вогнал клинок ему в живот. И несколько раз провернул, пока стеклодув, закатив перепуганные глаза и изрыгая потоки крови, медленно оседал. Наконец мужчина вытащил клинок и поднес к глазам Федерико.

— Смотрите, Спадетти, и оцените иронию: с помощью собственного стеклянного стилета с перламутровой рукояткой, украшенной змеей и черепом, вы отправитесь в царство теней. В конце концов, не в том ли справедливость, чтобы грешник принял смерть от предмета, изготовленного его ничтожными ручонками? Вы из тех, кому место в круге третьем, Спадетти. Вы не понимаете, но это не страшно. Знайте лишь, что это будет вашим последним и единственным почетным званием.

Федерико еще раз содрогнулся и рухнул на пол, а мужчина тем временем закончил:

— В конце пути, Спадетти, ждет ад.

Затем повернулся к печи и уставился на раскаленные угли.

Час спустя, закончив дело, Минос довольно улыбнулся:

— Вы меня определенно утомили, Федерико Спадетти.

Андреа Викарио, член Большого совета, известный своей уникальной библиотекой, дьявольской библиотекой, находившейся в самом сердце Венеции, отвернулся, налюбовавшись напоследок своим творением.

А затем ушел. Его шаги эхом разносились в тишине огромного цеха.

Окровавленный стеклянный стилет со звоном упал на пол.

КРУГ ЧЕТВЕРТЫЙ

Песнь X Арсенал и красотки