Западня, или Исповедь девственницы

— Опять двадцать пять? Сколько вас там, Сандриковых родственников? Может, все скопом и приедете? Чтоб сразу уж от вас отделаться!

Санек прохрипел:

— Я только взглянуть на него хотел, — и вдруг, сам не зная, как и почему, заплакал горько.

Катька бросилась к нему, заревела:

— Пап, не надо, уйдем, пап!

Старуха вдруг притихла, подумала там чего-то своей головой и сказала:

— Ладно, заходите.

Санек двинулся было в квартиру, но Катька уперлась — не пойду.

Старуха остро глянула на Катьку, на Санька, утиравшего слезы, и сказала сурово:

— А ну, входите, хватит тут представление устраивать! Девушка, а вы не упирайтесь, видите, отец идет?

В общем, втиснулись они в квартиру. Хорошая квартира, обставленная, картинки на стенах висят, книжек много…

И загрустил, и обозлился Санек: почему это одним — все, а другим — шиш? Его сыночек, видно, здесь сладко ел и пил и не тужил, а его девки, деревенские дуры, живут только что не в хлеву…

Старуха провела их на кухню.

Стащила с Катьки куртку, беретку, бросила суховато Саньку:

— Снимайте вашу одежку, вон вешалка.

Налила им чаю. Села напротив них и приказала:

— Рассказывайте. Кто вы, что и откуда. С Украины? — и усмехнулась.

— Почему с Украины? — удивился Санек, теперь ему было уже не так страшно — все сказано.

— Да я так, — снова усмехнулась старуха и спросила: — А откуда же?

— С Волоколамска.

Старуха вроде бы чего-то поняла.

— Из Супонева? Так, кажется? Вы — Саша?

Знает. Надо же!

— Ага, — сказал Санек и замолчал.

Старуха глянула на Катерину:

— А это ваша дочка? Как зовут?

— Катерина, — ответил Санек, потому что Катька все еще сопливилась помаленьку.

А Марья смотрела на них и понимала, что теперь вот — правда. Да и похож был Сандрик на отца. Только этот огрубелый, видно, пьющий и — нищий. У Марьи заболело сердце. Господи, как же он одет! А девочка! Видно, собирали одежку — куртка явно не с ее плеча, линялые джинсы, берет идиотский, старушечий! Она готова была плакать над ними, так ей было их жаль. И, видно, папа — дурак дураком. А откуда ему умным быть? Боже, как же складываются судьбы! А «его женщина» живет в благословенной стране. Посол! Боже мой! Сандрик — красавчик, испорченный, правда, но умненький, обаятельный… И это его отец и сестра! Бедные, бедные… Все — бедные. И Наташа! Да, и Наташа. Главное — она. И этот дурачок! И ее Сандрик! И она…

Марья почувствовала, что на глаза наворачиваются слезы. Она даст им денег. У нее есть доллары, чьи, она уже и не упомнит. Наташины или Сандриковы… Они не просят, но она даст!

Марья вскочила и пошла в комнату.

Там она подумала мгновение — сколько же дать? Взяла двести. Мало, конечно, но ведь папаша-то пьющий. Просадит все! Нужно девочке отдать и сказать ей, чтобы приезжала. Не по-божески как-то — брат и сестра, а не знают друг друга и живут словно в разных мирах.

Она пошла в кухню. «Как их ей предложить? Да просто дать».

— Вот, — сказала она, протягивая деньги Катьке, — возьмите… Это от Сандрика. Если бы он был здесь, я знаю, он бы дал обязательно.

Катька деньги не брала, даже руки за спину спрятала.

А Санек обомлел — доллары!

Он хотел было протянуть руку за ними, но старуха явно давала их Катьке, а та, дура, не брала.

Тогда старуха сунула их Катьке в карман куртки.

Катька снова заревела.

Тогда заплакала и старуха, приговаривая:

— О, господи, да что же это такое! Господи, Боже мои милостивый!

Она вскочила со стула и сказала:

— Я сейчас вас обедом накормлю…

— Да нет, мы пойдем… — забормотал Санек, и тут ему пришло в голову — хорошо, что пришло! — что вроде бы они за деньгами приходили. Дали им денег — они и смылись.

И Санек солидно произнес:

— Это ладно все, спасибочки, а вот как мне сынка повидать, я ведь за этим пришел. Чувствую плохо, может, в последний раз…

Марья задумалась: «…Как быть? Нельзя отказывать в такой просьбе. Но Сандрика сейчас нет в Москве».

— Вот что, Саша. Сандрика сейчас нет. Он в отъезде, но скоро должен приехать. Я обязательно устрою вам встречу. И с сестрой тоже.

Марья улыбнулась Кате, а та смотрела, набычившись, уже не нюнилась.

Санек приободрился и сказал:

— Дак у него еще сестра, старше Катерины, Наталья (Марью укололо в сердце — вот и дочку первую ее именем назвал!) и братик Витька…

«…Господи, какие же они, должно быть, нищие!»

— Позвоните мне, Саша, через недельку. — И Марья быстро написала номер телефона. — А как вы меня разыскали? — вдруг спросила она.

Санек замялся, но слава богу, они с Леркой это обговорили.

— Дак ведь я Маринкин брат родной. Наташа-то ее подружка была… У меня книжка осталась, отдали мне, ну и там адрес ваш и Сандрика…

«…Час от часу не легче! Она и забыла, что Саша — брат той Марины!!! Нет, надо еще с ним встретиться…»

Санек уже вставал и говорил:

— Поедем мы, нас мать заждалась, мы ж ей ничего не сказали…

— Как? — встрепенулась Марья. — Вы обязательно должны ей все сказать! Слышите, Саша?

В общем, наконец ушли они, сопровождаемые улыбкой Марьи и ее заклинанием, что он обязательно позвонит.

«…Позвоню! Я еще сыночка обдеру как липку!»

И Санек бодро, подгоняя еле плетущуюся Катьку, зашагал к метро, выудив у нее из кармана деньги.