Западня на сцене

— Я тоже придерживаюсь такого мнения, — сказал обер-лейтенант. — Я дважды допрашивал Вестхаузена, основательно ознакомился с его личным делом. Еще четыре года назад он пел все теноровые партии как в опере, так и в оперетте. И, как говорится, потерял место, когда в театр пришел сегодняшний режиссер, а Пернвица назначили главным режиссером и художественным руководителем. Вестхаузену определили должность ассистента режиссера. Это из теноров-то… Круто, ничего не скажешь. Вдобавок ко всему — на пятьсот марок меньше. А его вакансию — так это, кажется, называется? — получил Вондри. И именно этот Вондри начинает волочиться за его женой, — Штегеман поморщился. — Если вдуматься, его остается только пожалеть.

— Краус, поезжайте в районное управление и возьмите под контроль работу всех групп, наблюдающих за подозреваемыми. Если понадобится, потребуйте усилить их — хотя в такой день свободных сотрудников вы вряд ли найдете. А вас, Штегеман, я попросил бы заняться Вондри. Обыск дома, допрос — все, как положено. И допросите госпожу Вестхаузен-Кречмар. Сам же я поеду к Вестхаузену.

— Госпожа Бордин живет, между прочим, в трех домах от Вестхаузена, — сказал Штегеман, листая записную книжку. — Не хотите ли для начала заглянуть к ней?

Маркус резко повернулся в его сторону. Что, собственно, Штегеман от него хочет, зачем провоцирует?

— Что ж, мне остается только откланяться, — сказал прокурор Ройтер. — Если во мне будет нужда, я дома, — он бросил взгляд на наручные часы. — Черт побрал, скоро семь. Жена и дети заждались…

— … Меня тоже, — проворчал Штегеман недовольно, но так тихо, что его услышал один Маркус.

У самой двери прокурор еще раз оглянулся:

— Так вы идете, Штегеман?

— Иду, иду. — Штегеман написал что-то в записной книжке, вырвал этот листок и протянул Маркусу. — Адреса. Желаю удачи.

Маркус в недоумении посмотрел ему вслед. Почему он никак не раскусит этого Штегемана, почему любое замечание, даже брошенное обер-лейтенантом вскользь, бесит его?..

Итак, Вондри — Вестхаузен — Клаудиа… Да, и нужно позвонить невесте осветителя Вечорека. Ждет, наверное, бедняжка, и не знает, что и подумать.

Колдовство какое-то! Все улицы и переулки, которые должны были привести его к так называемому Замку, оказывались почему-то с односторонним движением — и все вели в обратную сторону! А освещение — как в средние века! И знаков на улицах не разглядеть. Судя по карте, все проще простого. Между кольцом, на котором он сейчас находился, и Шлоссштрассе — Замковой улицей — несколько кварталов. Но как туда добраться?

Маркус сложил карту, собираясь ехать дальше наугад, и вдруг сквозь заснеженное ветровое стекло увидел некую согбенную фигуру. Несмотря на метель, этот человек спокойно прогуливался прямо по мостовой.

Мужчина остановился лишь после второго окрика и оглянулся. Лица его было не разглядеть. Он поднял воротник пальто, а меховую шапку натянул на заиндевевшие брови.

— Господин Вестхаузен, — протянул Маркус, не скрывая удивления. — Что вас занесло на эту богом забытую улицу?

Ассистент режиссера не на шутку испугался при виде Маркуса. Он шевелил губами, не в силах произнести ни слова.

— В гости собрались?

Вестхаузен сглотнул слюну, покачал головой и выдавил из себя:

— Ни к кому я не собрался… Просто так… гуляю… вышел свежим воздухом подышать…

— В такую собачью погоду?

— Мне все равно. Я теперь не певец… и голос потерять не боюсь.

— А ваша супруга? Разве она не обидится, что вы оставили ее одну в сочельник?

Хотя психологически вопрос был рассчитан точно, Маркус был сам себе противен, задав его, особенно когда заметил, как передернулось лицо Вестхаузена.

— Моя жена?.. Ее нет дома… И вернется она не скоро…

Маркус сочувствовал ему, но доверять не торопился.

— Выходит, мне в какой-то мере повезло, — сказал он. — Мы сможем спокойно и подробно все обсудить. Я как раз направлялся к вам.

— Ко мне?! — поразился тот.

— Да, но по дороге заблудился.

— Случилось что-нибудь?

— С чего вы взяли?

Вестхаузен не ответил, спрятал окоченевшие руки поглубже в карманы пальто и пожал плечами.

— Так с чего вы взяли, будто что-то случилось? — резким тоном повторил свой вопрос Маркус.

— Потому что в противном случае вы сидели бы сейчас под новогодней елкой… — Вестхаузен умолк и опустил глаза.

— Это не ответ на мой вопрос. Вам что-то известно?

— Ничего мне не известно, кроме того, что от меня сбежала жена, — голос экс-тенора дрогнул. — К своему любовнику.

Маркус готов был поклясться, что ассистент режиссера ломает комедию. Ясное дело, он в отчаянии, неверность жены терзает его. Но не только эти чувства скрыты под маской брошенного супруга.

Ледяной ветер прогрызался сквозь куртку и свитер. Вестхаузен молчал, неловко загребая ногами влажный снег. Глаза его все время бегали, то и дело встречаясь с испытующим взглядом капитана.

Давить на этого человека бессмысленно: он настороже, хотя и не слишком уверен в себе.

— Давайте продолжим беседу у вас дома, там наверняка уютнее. Пойдемте-ка в машину.