Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Рассматриваемое постановление явилось отражением общей тенденции к ликвидации коллегиального руководства наркоматами. «В интересах доведения до конца принципа единоначалия в управлении наркоматами, – гласило постановление Политбюро, принятое в 1933 г. по инициативе Сталина, – считать целесообразным ликвидировать коллегии наркоматов, оставив во главе наркоматов наркома и не более двух замов»[1989]. Десятью месяцами позже, к лету 1934 г. коллегии сохранялись лишь в трех центральных ведомствах – НКВМ, ОГПУ и НКИД. Революционный военный совет СССР, с середины 20-х гг. выполнявший задачи Коллегии Наркомвоенмора, в действительности прекратил функционирование в 1933 г. (вместо заседаний РВС в начале 1934 г. проводились редкие «совещания при наркоме»; преобразование НКВМ в Наркомат обороны (20 июня 1934 г.) означало и формальную ликвидацию этого органа управления). Труднее судить о том, сохраняла ли Коллегия ОГПУ свою жизнеспособность вплоть до своего официального роспуска (в связи с созданием НКВД 10 июля 1934 г.), или же этот акт подвел черту под ранее свершившимся процессом замирания ее работы. Что касается НКИД, имеющаяся отрывочная информация свидетельствует о том, что, по крайней мере, в 1933 – феврале 1934 г. заседания Коллегии продолжали происходить с недельной периодичностью[1990].

Непосредственными побудительными причинами к принятию решения о ликвидации Коллегии именно в мае 1934 г. послужили, вероятно, как политические, так и «кадровые» обстоятельства. Состоявшиеся в конце апреля – начале мая в Париже и Москве беседы представителей обоих государств знаменовали возвращение французской дипломатии к проекту соглашения о взаимной помощи, они подтвердили перспективность отстаивавшегося Литвиновым курса на сближение с Францией и ее союзниками. Эти беседы являлись прелюдией к намеченной на середину мая встрече наркома с новым главой французского МИД Л. Барту, на которой предстояло окончательно определить структуру будущего соглашения, состав его участников и тактику ведения переговоров (14 мая нарком выехал в Женеву). Ликвидация Коллегии и признание Литвинова «единоначальником» означали изъявление доверия к проводимой им политической линии и укрепляли его позиции накануне завершения предварительных переговоров с Францией (о Восточном Локарно) и со странами Малой Антанты (о нормализации дипломатических отношений). Об этом свидетельствовало и назначение полпредом в Берлине Я.З. Сурица, являвшегося едва ли не единственным советским дипломатом, отношения которого с М.М. Литвиновым можно назвать дружескими (так, в начале 30-х гг. Литвинов отправлял своих детей на каникулы к дочери Я.З. Сурица)[1991]. Накануне решения Политбюро французский посол в Москве, отмечая, что комиссариат по иностранным делам в последние три месяца столкнулся с необходимостью выполнить директиву ЦК об «административной реформе», с удовлетворением предрекал сохранение за Литвиновым руководства советской дипломатией[1992].

Другим толчком к ликвидации Коллегии НКИД явилось, вероятно, возбуждение в апреле 1934 г. расследования в отношении начальника протокольной части НКИД Д.Т. Флоринского, что не могло не бросить тень на Карахана и сделать затруднительным его пребывание на посту заместителя наркома. Характерно, что окончательное решение по делу Флоринского руководство ЦК оттягивало до того времени, пока не получил окончательного решения вопрос о новом назначении Карахана. В конце июля Политбюро приняло «предложение НКВД о снятии Флоринского с работы и привлечении к ответственности» и поручило Кагановичу («по контролю») «проверить весь состав служащих аппарата НКИД и доложить о результатах в ЦК»[1993]. Исключение Карахана – основного оппонента Литвинова – из числа руководителей НКИД влекло изменение всей расстановки сил в Коллегии, лишало прежнего смысла само ее существование.