Западное приграничье. Политбюро ЦК ВКП(б) и отношения СССР с западными соседними государствами, 1928–1934

Кроме того, решение вопроса о реформировании управления НКИД в мае 1934 г. для Политбюро, возможно, было облегчено тем, что уже имелось принципиальное согласие Г.Я. Сокольникова о переходе на хозяйственную работу. По предположению финского посланника в Москве, уход Сокольникова (его, якобы, намечали полпредом в Париж вместо умиравшего В.С. Довгалевского) поставил ребром вопрос о будущем Карахана: в случае его сохранения в руководстве НКИД, ведение дел по отношениям СССР с Японией, Китаем и Монголией грозило вернуться в руки этого, бесспорно лучшего, знатока дальневосточных проблем[1994]. В кругах зарубежных сторонников оппозиции в ВКП(б) имела хождения версия, будто устранение Сокольникова, выдвигавшего самостоятельную концепцию дальневосточной политики СССР, являлось давней целью Литвинова; Сталин покровительствовал члену Коллегии, и избавиться от оппонента Литвинов сумел лишь при ликвидации занимаемой им должности в связи с общей реорганизацией. Согласно тому же источнику, после отстранения от работы в НКИД Сокольников некоторое время (до назначения заместителем наркома лесной промышленности) выступал в роли «консультанта Политбюро» по международным делам[1995].

Ликвидация Коллегии НКИД означала не только сокращение числа заместителей наркома, но и перераспределение полномочий по курированию основных направлений внешнеполитической деятельности СССР. За Н.Н. Крестинским была сохранена занимаемая с 1930 г. должность первого заместителя наркома. Назначение же на пост второго заместителя наркома Б.С. Стомонякова явилось признанием его качеств большевистского руководителя и дипломата – независимого в общении с коллегами и непосредственным начальством, неутомимого и преданного делу, с подчеркнутой настороженностью воспринимающего сигналы внешнего мира, точно исполняющего указания свыше. Упрочению позиций Крестинского и Стомонякова, надо полагать, способствовал их неизменный скепсис в отношении перспектив сближения СССР и Польши. Весной 1934 г. это выглядело прозорливостью, выгодно оттенявшей старые «иллюзии» Карахана в отношении польской политики.

Перевод в Берлин Я.З. Сурица, свыше десяти лет находившегося на посту полпреда в Анкаре, казалось, предрешал назначение на эту должность Карахана, пользовавшегося на правах «старого друга» авторитетом в правительственных кругах Турции, тем более что с начала 1934 г. множились признаки ее стремления развивать ее отношения с Англией и другими великими державами, постепенно высвобождаясь из-под советской опеки[1996]. В Москве, впрочем, толковали о намерении Карахана добиться назначения заместителем секретаря ЦИК СССР (возможно, из-за его давней близости с А.С. Енукидзе)[1997]. Потребовалось три решения Политбюро (о назначении Карахана полпредом, о предоставлении ему отпуска, о разрешении не выезжать в Анкару до полного выздоровления), прежде чем в конце октября 1934 г. бывший заместитель наркома прибыл в столицу Турции, сохраняя надежду, что ему недолго предстоит «мириться» со своим новым положением[1998].

19 мая 1934 г.

Опросом членов Политбюро

165/149. – Об информационном бюро.

1. Задачей БМИ является подготовка информации (сводки, отчеты, выдержки из прессы) по международным делам для ЦК ВКП(б).

2. БМИ подготовляет информацию, использовывая [sic] как иностранную периодическую прессу и другие иностранные источники, так и те печатные материалы, которые сосредотачиваются и разрабатываются в соответствующих советских учреждениях (Институт мирового хозяйства, редакции газет, ТАСС и проч.).

3. Постоянный аппарат БМИ состоит из руководителя и 2-х его помощников, по экономическим и политическим вопросам и из технических сотрудников.

4. Бюджет аппарата БМИ при ЦК ВКП(б) устанавливается совместно с Управлением делами ЦК ВКП(б). Для оплаты заказов (статей, материалов) БМИ имеет подотчетный фонд в советской валюте. Для оплаты поручений за границей по специальному решению открывается валютное конто БМИ в Наркомфине.

5. Сотрудники БМИ утверждаются Секретариатом ЦК.