Западноевропейская поэзия XX века

Ангелос Сикельянос (1884–1951). — Родился на острове Левкада в семье учителя. Первая книга стихов поэта, «Ясновидящий», вышла свет в 1909 г. За ней последовали «Пролог к жизни» (1915), «Матерь божия» (1917), «Пасха греков» (1918), «Дельфийское слово» (1927). Автор ряда несколькиx лиро-эпических трагедий.

Искрящееся жизнелюбие, возвышенный лиризм, сплав элементов неоклассицизма и неоромантизма определяют ту стилевую манеру, которую Сикельянос сохраняет на протяжении всего творчества. В 20-е годы он выдвигает «дельфийскую идею» — план создания в Дельфах всемирного культурного центра, организует театральные представления в древнем дельфийском театре. В годы второй мировой войны Сикельянос участвовал в Сопротивлении, возглавлял «Общество греческих писателей».

Стихотворения «Ахелой», «Анадиомена» и «Лишь потому…» взяты из икла «Лирика» (1912–1927), стихотворение «Клятва Стикса» — из сборника «Просфора» 1943). На русском языке публикуются впервые.

АХЕЛОЙ [85] (Сон)

И был Ахелой переполнен, кипели и мчались валы,
и, в этом кипении стоя,
я ноги столбам уподобил, и сам стал подобьем скалы,
как бог, ожидающий боя.

Но жажда меня одолела, и рот приоткрыл я слегка,

склонившись над влагою пенной,
и только собрался напиться, как мощным потоком река
мне хлынула в горло мгновенно.

И бодрость, и дивную свежесть вливал в меня каждый глоток,

и легкость былая воскресла;
и — как ветерок на рассвете — я медленно пил тот поток,
что раньше хлестал мои чресла.

Река обмелела, пропала, как пена в прибрежных камнях,

и дно предо мною открыла;
и стал наконец я свободным, и тяжесть исчезла в ступнях,
и я воспарил легкокрыло.

Наполнилось сердце отвагой, неведомой мне до сих пор,

и чувствовал я, вдохновенный,
в груди, что дышала привольно, и гордое мужество гор,
и юную радость вселенной.

Как ярко мое сновиденье! Как сила моя велика!

Затмил я того полубога,
который схватил Ахелоя, принявшего образ быка,
за оба изогнутых рога,

и в шею уперся коленом, и пальцы так крепко сомкнул,

что рог захрустел и сломался,
и, бешеной болью пронзенный, поток закружился, скакнул
и к морю со стоном помчался.

АНАДИОМЕНА [86]

Вот она — я — восхожу в сладостно-розовом свете зари,
ввысь простирая длани,
и божественный моря покой выйти меня призывает,
в лазурный простор меня манит.

Но внезапно врываются в грудь, потрясая мое естество,

рассветной земли дуновенья.
О Зевс, меня держит волна, и волосы топят меня,
тяжкие, словно каменья!

О нереиды, — о Кимофоя и Главка! — бегите сюда

и поддержите богиню. Я
не ждала, что откроет объятья мне Гелиос[87] вдруг
в этой сверкающей сини…

ЛИШЬ ПОТОМУ…