Западнорусская Атлантида. Белоруссия на картах Русской цивилизации

К этому следует добавить, что идея общерусского единства (то есть национального единства всех восточных славян) вообще оказалась крайне живучей и намного пережила Великое княжество Литовское.

С середины XIX века данная доктрина фактически становится основой официальной политики Российской империи относительно восточнославянского населения (в особенности после польского восстания 1863 года) и поддерживается значительной частью общественности Беларуси и Украины (в Беларуси данное направление получило название западнорусизма).

Таким образом, Великое княжество Литовское не являлось белорусским национальным государством как в силу своего ненационального (донационального) характера, так и в силу того, что население территории современной Беларуси в рамках ВКЛ не оформилось в обособленную этнополитическую группу, сохраняя множественные культурно-языковые, религиозные и ментальные связи с другими восточными славянами — «русичами».

Несостоятельным представляется и утверждение о том, что понятия «Литва» и «литвины» якобы были древними именами Беларуси и белорусов. Действительно, под Литвой и литвинами в период существования ВКЛ нередко понимали всю территорию и население княжества. Однако в этом смысле «литвинами» оказывались предки не только современных белорусов, но также литовцев и — до Люблинской унии — украинцев, а также население ряда областей современной России, также длительное время входивших в состав ВКЛ (прежде всего, Смоленщины). Очевидно, что в данном смысле «Литва» и «литвины» были маркерами государственного подданства, а не этнической принадлежности. Внутри же ВКЛ и Речи Посполитой православное и позднее униатское восточнославянское население, как отмечалось выше, ассоциировались с Русью, а не Литвой.

Что же в таком случае понималось под Литвой в период ВКЛ? Размышления белорусских исследователей (М. Спиридонов^{35}, В. Носевич^{38}, А. Белый^{39}, В. Шимов^{40}) над этой проблемой позволяют сделать вывод, что изначально понятие Литва имело сугубо этническое наполнение, то есть под Литвой понималась территория, населенная этническими литовцами.

В рамках ВКЛ Литва выступала в роли политического ядра, метрополии, по отношению к которой обширные восточнославянские владения оказывались в роли лояльной провинции. Здесь находились основные владения литовских магнатских родов, составлявших привилегированный политический класс государства. Со временем политическое и экономическое влияние литовского политического класса закрепляется и на сопредельных с Литвой восточнославянских землях (нынешняя Западная Беларусь), которые к XVI веку также включаются в понятие Литвы. Таким образом, Литва утрачивает сугубо этническое измерение: теперь под Литвой подразумевается обширный регион вокруг Вильно, включая территории с преобладающим восточнославянским населением, где в политическом и экономическом отношении доминируют литовские элиты.

Распространяя свою власть на восточнославянские земли, Литва закономерно подверглась мощному влиянию более развитой восточнославянской культуры, благодаря чему впоследствии и возник миф о «белорусском» характере ВКЛ. Вплоть до Кревской унии 1385 года процессы развивались в направлении полной восточнославянской («русской») ассимиляции Литвы, когда литовская знать интенсивно усваивала язык и веру восточных славян.

Впоследствии, приняв католицизм, литовцы поставили надежный барьер между собой и восточными славянами, хотя «русский» язык еще долгое время занимал господствующее положение в государстве, оставляя бесписьменному литовскому лишь сферу бытового обихода и традиционной народной обрядовости. Таким образом, несмотря на мощное восточнославянское влияние (прежде всего, в языковой сфере), литовцы сохранили особое национально-политическое сознание, основанное на приверженности католицизму и государственной традиции ВКЛ.

Со своей стороны, восточнославянские владения ВКЛ, сохраняя лояльность литовскому сюзерену, четко отличали себя от Литвы; самосознание восточных славян ВКЛ оставалось «русским», то есть основывалось на приверженности православной церковной традиции и «русской старине»: государственно-правовым нормам и привилегиям, существовавшим здесь со времен Киевской Руси.

В обстоятельной статье А. Белого прослеживаются многочисленные различия конфессионального, административно-правового, экономического и ментального характера между «Литвой» и «Русью» в рамках ВКЛ^{39}.