Западный Берлин и советская дипломатия (1963–1969 гг.)

Что касается ФРГ, то значительная часть общественности страны считала, что руководство Хрущева просто перешло к тактике «скрытого давления» на Западный Берлин с целью достижения своих прежних целей как в этом городе, так и во всей Германии. Более того, с этой точки зрения новая советская концепция по-прежнему была направлена на то, чтобы ослабить в Западном Берлине позиции не только ФРГ, но и западных держав. С другой стороны, смена советской концепции усиливала позиции тех кругов ФРГ, которые выступали за пересмотр ее «восточной политики» и за новые подходы к проблеме объединения Германии. Это повышало шансы Брандта в борьбе за пост канцлера.

С принятием новой советской концепции сенат Западного Берлина мог вздохнуть свободней — непосредственная угроза радикальных перемен в городе отпала. Это обстоятельство было очевидным, несмотря на все разговоры о том, что СССР по-прежнему стремится к вытеснению из Западного Берлина как трех западных держав, так и ФРГ, но использует теперь для этого обходные пути.

В целом выдвижение новой концепции делало политику СССР в отношении Западного Берлина более уравновешенной и предсказуемой. Пришедшее к власти в СССР в октябре 1964 г. новое руководство во главе с Л. И. Брежневым впервые годы в основном придерживалось этой политики, разработанной во время «позднего Хрущева». Оно настойчиво повторяло, что Западный Берлин — это самостоятельная политическая единица, что он никогда не являлся, не является и не будет являться составной частью ФРГ, что Федеративная Республика не имеет никаких прав в этом городе. Острие советской политики было направлено не против позиций США, Англии и Франции, а против федерального присутствия в Западном Берлине, которое возрастало из года в год.

На рубеже 1964–1965 гг. казалось, что советская дипломатия взяла тайм-аут в берлинских делах. Однако вскоре разразился «малый берлинский кризис» 1965 года. Он показал, что Западный Берлин по-прежнему представляет собой мину замедленного действия, готовую взорваться в любой момент, поставив под угрозу мир и безопасность в Европе. В результате «малого кризиса» ни одна из сторон не изменила своих позиций и не добилась серьезных преимуществ в западноберлинском вопросе. Складывалась своеобразная патовая ситуация: ни один из участников «берлинской партии» не мог переломить игру в свою пользу.

После «малого кризиса» с середины 1965 г. обстановка вокруг Западного Берлина несколько успокоилась. Такая ситуация сохранялась до конца 1966 г. В это время советская дипломатия на западноберлинском участке противостояния Востока с Западом вела «позиционную борьбу» против всех форм федерального присутствия в городе. Особенно активно СССР выступал против распространения на Западный Берлин международных договоров и соглашений ФРГ. Молчаливое согласие Советского Союза с такой практикой означало бы признание им распространения юрисдикции ФР на Западный Берлин. Трудность здесь, однако, заключалась в том, что некоторые европейские социалистические страны ради расширения торгово-экономических связей с ФРГ готовы были закрывать глаза на распространение их соглашений с Федеративной Республикой на Западный Берлин.

В декабре 1966 г. важнейшим новым фактором в западноберлинском вопросе стало создание в ФРГ правительства «большой коалиции» с участием ХДС/ХСС и СДПГ, в котором Брандт занял должности вице-канцлера и министра иностранных дел. Советское посольство в ГДР не раз отмечало, что политика «малых шагов» Брандта является для СССР более приемлемой по сравнению с курсом ХДС, направленным на дальнейшую интеграцию Западного Берлина в состав ФРГ.

Тем не менее высшее советское руководство настойчиво повторяло, что заявления правительства «большой коалиции» о «новой восточной политике» и стремлении к нормализации отношений с СССР и его союзниками — это всего лишь пустые слова, не подкрепленные конкретными делами. В число упреков в адрес федерального правительства в 1967–1968 гг. неизменно входил упрек в том, что Бонн «предъявляет притязания на Западный Берлин, хотя он не имеет никакого отношения к ФРГ».

Для советской дипломатии проблема все больше сводилась к тому, чтобы минимизировать федеральное присутствие в Западном Берлине и не допускать каких-либо проявлений его «принадлежности» к ФРГ. На первом месте здесь стояла задача, заключавшаяся в том, чтобы не допустить проведения в Западном Берлине крупномасштабных политических акций ФРГ.