Западный ветер - ясная погода

В Шанхае Судзуки подобрал себе первых сотрудников из профессиональных разведчиков, затем сменил имя на Масуйо Минами и нашел себе «крышу», став корреспондентом газеты «Йомиури». Появившись в Бирме, он вскоре занял удобное место генерального секретаря Японо-бирманского общества. Из рангунской квартиры Судзуки открывался отличный вид на порт и склады, где разгружались корабли со стратегическими грузами для Китая, а его служба в качестве корреспондента и секретаря общества оправдывала многочисленные контакты с бирманцами. Судзуки заставил работать на себя уже укоренившихся в Бирме разведчиков, из которых особенно важны были буддийский монах Нагаи и торговый представитель Японии в Бирме Оба. Наиболее ценным приобретением оказался монах, небольшой тихий монастырь которого в пригороде Рангуна — Камайюте стал местом встреч японцев с бирманскими националистами.

Вначале Судзуки, видимо, полагал, что главной фигурой, на которую следует делать ставку, является бывший премьер колониального правительства Ба Мо, находившийся в это время в оппозиции англичанам[2]. Судзуки приглядывался и к патриотической организации «Добама асиайон» (Ассоциация «Наша Бирма"), члены которой называли себя, чтобы подчеркнуть право бирманцев быть хозяевами собственной страны, такинами, т. е. «господами». Левые такины, находившиеся под влиянием социалистических идей, также искали контактов с заграницей в надежде получить оттуда поддержку. Однако в этой группе, как и вообще в среде левой интеллигенции, союз с Японией был непопулярен — ведь каждому в Бирме было известно о зверствах японцев в Китае, о страшной судьбе Нанкина. Сам Судзуки впоследствии признавал: «Среди бирманских националистических деятелей было два направления, две точки зрения на зарубежную помощь. Первые полагали, что идеальным источником такой помощи могут стать Россия или Китай, тогда как другие склонялись к Японии. Я понимал, что первое направление превалировало».

Но одно дело — рассуждения в узком кругу единомышленников, другое действия в реальной обстановке. А обстановка была такова, что отказ такинов от японской помощи из принципиальных соображений оставлял их без помощи вообще. Никаких путей не только к получению помощи от СССР, но даже к контактам с Советским Союзом у них не было. В помощь гоминьдановцев верить не приходилось, так как они были союзниками англичан; оставались китайские коммунисты, но их освобожденные районы были отделены от Бирмы громадной территорией, контролируемой Гоминьданом.

И все же, несмотря на почти полную безнадежность этого предприятия, такины из группы молодого и популярного лидера Аун Сана, организатора «университетского бойкота» 1936 г., планировали направить гонцов в освобожденные районы Китая, о расположении которых они имели весьма смутное представление. К этому моменту Аун Сан и его сторонники организовали внутри «Добама асиайон» небольшую Бирманскую революционную партию и на одном из заседаний приняли «Великий план вооруженного восстания». Планом предусматривалась многоступенчатая революция, которая должна была начаться забастовками, демонстрациями и закончиться, если нужно, вооруженным восстанием. Но для восстания требовалось оружие, а получить его можно было только из-за границы.

Полное отсутствие связей с заграницей заставило молодых революционеров обратиться к Ба Мо. Несмотря на определенное недоверие к этому политику, такины были уверены, что он является убежденным сторонником независимости. Еще в октябре 1939 г. «Добама асиайон» и руководимая Ба Мо партия «Синьета» («Беднота») вместе с несколькими другими организациями образовали Блок свободы Бирмы. В январе 1940 г. Аун Сан встретился с Ба Мо. «Мы хотим начать вооруженное восстание во время войны, — сказал он. — Война дает нам сейчас этот шанс. Мы взвесили все, прежде чем обратиться к вам».

В тот момент Ба Мо уже пришел к выводу, что путем парламентской борьбы независимости от англичан не добиться. Смелость взглядов Аун Сана, уверенность такинов в своей победе произвели на Ба Мо сильное впечатление. «Мой мозг работал всю ту ночь. Впервые со дня начала войны я увидел будущее не в тумане... и внезапно понял, что война будет продолжаться, и до того, как она закончится, Япония в нее обязательно вмешается. В таком случае в ее интересах будет поднять восстания как в Бирме, так и в других британских колониях на Востоке. И я сразу решил достичь понимания по этому вопросу с японцами».

Ба Мо в своих воспоминаниях несколько упрощает события и сдвигает их во времени. В действительности Ба Мо думал о союзе с Японией и до прихода к нему Аун Сана и даже беседовал с японцами об этом. Да и мало кто из оппозиционных бирманских политиков не знал господина Минами, не посещал дом Японо-бирманского общества или монастырь Нагаи.