Запах денег

Шерман прошел через барьер, остановился у щита объявлений и выяснил, что ему надо пройти к стойке номер 10. Взглянул на часы – до отлета двадцать пять минут. Он покрутился у киоска, купил «Нью-Йорк таймс», а когда двинулся дальше, раздался хрип динамиков:

– Рейс АФ-025 на Нью-Йорк откладывается на час. Просим пассажиров пройти в зал ожидания. Ждите объявлений.

Шерман вздрогнул. Это опасно. Чем дольше он торчит в аэропорту, тем больше вероятность, что его узнают.

– Неприятно, не правда ли? Особенно для вас, – прозвучал чей-то тихий голос.

Шерман резко повернулся и оцепенел, увидев невысокого плотного мужчину, неслышно подошедшего сзади.

У него были заплывшие глаза, толстый крючковатый нос и загорелая кожа человека, много путешествующего под открытым небом. Темный английский твидовый костюм безупречного покроя дополняла элегантная черная шляпа с загнутыми полями. Через руку был небрежно перекинут легкий кашемировый плащ. В галстуке сверкал крупный бриллиант, еще один бриллиант, утопленный в тяжелой золотой оправе кольца, сиял на коротком толстом пальце. Рубашка, носовой платок, высовывающийся из нагрудного кармана, ботинки из кожи ящерицы – все было безукоризненно.

Перед Шерманом стоял Герман Радниц, один из самых богатых и могущественных людей на свете, чьи сети оплели весь финансовый мир; смертоносный паук, сидящий в центре своей паутины и повелевающий банкирами, политиками и королями с легкостью шахматиста, передвигающего пешку.

Меньше всего Шерману хотелось встретиться здесь с Радницем, человеком слишком проницательным, чтобы поддаться на уловку.

– Нас не должны видеть вместе, – торопливо сказал Шерман. – Это слишком опасно.

– Но мы поговорим, – произнес Радниц гортанным голосом. – Дверь помещения «А». – Он показал. – Идите вперед.

– Я сейчас…

– У вас нет выбора, – отчеканил Радниц, он помолчал, его глаза, впившиеся в лицо Шермана, превратились в лужицы ледяной воды. – Или вы воображаете, что есть?

Угроза была недвусмысленной. Шерман только кивнул и, тяжело дыша, медленно побрел вперед. Он дошел до двери, помеченной буквой «А», и попал в роскошно обставленную комнату, зарезервированную для ВИП-персон.

Через несколько минут, закрыв дверь на ключ, к нему присоединился Радниц.

– Могу я поинтересоваться, что вы здесь делаете, Шерман? – спросил он со зловещей вежливостью. – Путешествуете по подложному паспорту и носите нелепые накладные усы! Вы с ума сошли?

Шерман расправил плечи. В нем разгорелось желание восстановить свое достоинство, страх перед Радницем отступил на второй план. «В конце концов, – напомнил он себе, – ты же будущий президент Соединенных Штатов Америки! Этот немец не должен забываться!»

– Не понимаю, о чем вы говорите! Если вас это интересует, я прибыл сюда по неотложному личному делу, настолько важному, что мне пришлось прибегнуть к этому камуфляжу.

Радниц сел в кресло, достал из кармана портсигар из тюленьей кожи, выбрал сигару, золотым ножиком отрезал кончик, затем неторопливо прикурил ее. Только убедившись, что сигара горит ровно, он взглянул на Шермана, теперь сидевшего напротив и нервно вытиравшего платком потное лицо.

– Настолько важное, чтобы подвергать опасности исход выборов? – мягко спросил Радниц.

– С вами я это обсуждать не намерен! – отрезал Шерман.

– Мой дорогой Шерман, мне кажется, вы кое-что забываете. – Выражение холода застыло на лице Радница. – Позвольте напомнить, что половина денег – моя… – Он наклонился вперед, глаза засветились сдерживаемым гневом. – Думаете, я потерплю глупое поведение кого-либо, кто должен мне такую сумму? Глупое поведение – это мягко сказано. Вы просто безрассудны, я считаю ваш поступок возмутительным! Если бы кто-нибудь узнал вас, какой-нибудь газетчик, кто угодно… ваши шансы стать президентом превратились бы в ничто, а мои деньги растаяли бы как дым. Я обещал поставить вас во главе государства. Взамен вы обещали мне контракт. И вдруг… нелепый маскарад… в Париже!

Шерман смутился. Они с Радницем действительно заключили сделку. Радниц хотел получить контракт на строительство крупнейшей плотины – величайший и сверхдорогой проект, который обойдется нации в пятьсот миллионов долларов. И Шерман согласился, прекрасно понимая, что без неограниченного влияния и фантастического богатства Радница ему самому ни за что не стать президентом.

Шерман «включил» широкую очаровательную улыбку, завоевавшую для него столько поклонников, но в этой холодной роскошной комнате она не произвела нужного эффекта.

– Послушайте, Радниц, вам незачем волноваться. Вы и не узнали бы о моем приезде, если бы не эта случайная встреча… И никто не узнал бы.

– Случайная? – Гортанный голос резал слух. – Я знал, что вы покинули Нью-Йорк. Знал, что вы в Париже. Я знаю о вашей встрече с Дори из ЦРУ. Вот почему я здесь – за два часа до моего самолета на Рабат. Теперь я желаю знать, зачем вы так рисковали? Я требую ответа!

Шерман задрожал под испепеляющим взглядом маленьких ядовитых глаз.

– Знали?.. – Кровь схлынула с его лица. – Не верю! Не может быть! Каким образом?

Радниц сделал нетерпеливое движение рукой: