Запах грозы

— Ну как я тебе? — Сирша кружится в середине пустого зала, и я замираю. Но не от блестящего комплекта из шортов и майки на тонких бретелях, а о того, что внезапно вспоминаю о Мэй. Дерьмо! Я не думаю о ней с тех самых пор или точнее, вынуждаю себя не думать о ней.

— Грэм! — обиженный тембр Сирши, возобновляет работу моих внутренних резервов. Я тут ловлю себя на мысли, что живу, как подключенный во время грозы к генератору дом. В любой момент свет может включиться, а я так и останусь в дальнем углу подвала, ждать следующий шторм.

— Ты великолепна, малышка.

— Я ждала более яркой реакции.

Я бросаю размотку проводов и обнимаю свою девушку, отрывая от пола.

— Аппетитная, сладкая, сексуальная дива.

— Уже лучше. — Она прощает меня с поцелуем в губы. Стив свистит, чтоб я, наконец, занялся делом и мне приходится проститься с подружкой.

В течение получаса, как и говорил Флориан, мы проводим на подгонке звука и расстановке значимых акцентов. К слову, где эта сволочь? Едва вопрос возникает на языке, как он спускается по металлической лестнице, стуча подошвами по ребристым ступеням.

— Вау, смотритесь эпично.

— Пошел ты! — в унисон произносим со Стивом и Фло смеется.

— Сдаюсь, простите. Я застрял на факультативе.

— С кем на этот раз? Мелани, Дафни, Ребекка? — подначивает Стив, а я нацепляю бейсболку и подхожу к микрофону, чтобы попробовать разок и не облажаться перед зрителями.

— Я серьезно. Меня окутал дух великой науки!

Друг закрывает рот, вслушиваясь в слова моего речитатива:

«Чем ближе мы были с тобой,

Тем дальше ты отдалялась.

Ты признавалась, что дружила с грозой,

Но постоянно ее пугалась…»

Аплодисменты и возгласы «браво» с его подачи, приводят в движение винтики в моем мозгу. Я жажду выйти на сцену и в полутьме, взобраться на самый верх недосягаемого пика. Пусть даже, мне суждено разбиться, как Икару.

ГЛАВА 17. МЭЙ

Два года спустя…

Черный «Лимузин» с тонированными стеклами, прячет меня от папарацци, и я слегка расслабляюсь в кожаном кресле, пока, Моника и мои родители, дают короткие интервью после боя в Нью-Йорке. Я одолеваю Рулу Фалконе и удерживаю позиции до своего самого главного боя, что состоится весной следующего года в Лас-Вегасе.

— Вот это встреча! — весело заявляет Мон, запрыгивая в салон в кремово-бежевых тонах. — Народ тебя обожает!

— Хватит, я хочу отдохнуть перед началом занятий. Где там чета Эплби?!

Пассажирская дверь открывается и мама с папой, присоединяются к нам с довольными улыбками на лицах.

— Медвежонок, аэропорт забит твоими поклонниками. Журналисты просто вне себя от радости. Могла бы сказать пару слов. — Мамина рука гладит мое колено.

— Не хочу. Ты видела, на кого я похожа?

Она скрывает досаду, но я знаю, что ужаснусь от собственного отражения. Рула тяжела в движении, но ее кулак весит целую тонну.

— Подумаешь, рассечение надбровной дуги и крошечная ссадина на губе. Ко дню рождения Моники, заживет.

Шай достает из встроенного холодильника бутылку шампанского, а папа готовит четыре бокала. Сегодня он молчалив, как никогда.

— Спасибо, я лучше немного подремлю до дома. — Отталкиваю игристое вино и, повернувшись боком, умещаю голову на своем плече. Блики ночных улиц, успокаивают нервы и чуть притупляют боль. Я обещала себе, что буду бороться с общественным мнением, с внутренними демонами и идти только вперед, но сил больше нет. Я не успеваю учиться, точно так же, как в школе и мой диплом, плавно теряется в тумане. Университет Джонса Хопкинса — цель номер один у тысяч абитуриентов, а я так бесцельно трачу время и занимаю место того, кто трудился бы в поте лица. Но вся ирония в том, что я хочу достичь определенных целей: стать медиком, как Стью. Правда, по большей части, все медицинские навыки, я буду применять в какой-нибудь футбольной команде, накладывая шины, делая уколы, фиксируя переломы, до приезда скорой помощи. Я не по наитию выбираю эту специальность, а осознанно, зная по опыту, как бывает мучительно больно в ожидании профессиональной помощи. Огромный плюс моего образования, я могу выписывать рецепты на сильнодействующие препараты. И это радует не меня одну, но и Монику. Наверное, удивительно, что мы с ней вместе? Ариэль долго привыкала к новой подруге, а сейчас души не чает в Шай. Она наша маленькая заноза, что скоро окончит старшую школу и поступит в Принстон. Я не представляю, как объяснить, данную связь, но я уверена в одном, то лето, нас сплотило.

— Детка, мы подъезжаем. — Шепчет мама, и я приоткрываю один глаз, убеждаясь, что мы пересекли кованые ворота и скоро остановимся у входа.

— Так, я разберусь с багажом и позвоню твоим родителям, Моника. Скажу, что ты переночуешь у нас. — Папин голос окончательно пробуждает меня и приходится выпрямиться.

— Я подышу воздухом, окей? — смотрю на троицу с недоуменными лицами. — Мне просто не хорошо после перелета.

— А, иди, конечно. — Улыбается мама.