Запах грозы

— А как мне быть? Два года назад, ты просто исчез из «Хоуп Крик», а сейчас, как ни в чем не бывало, болтаешь со мной сидя в этом кафе.

— Я знаю, что ты приходила в больницу.

Она отправляет взгляд в пол и перестает жевать. Я накрываю ее ледяные пальцы своей рукой и сообщаю:

— Всё в порядке и прости меня.

— Тебе не за что просить прощения. Мы не являлись ничем, что можно прировнять к отношениям.

— Я бы хотел запрыгнуть в машину времени и не выбираться с тобой из палатки.

— Не надо, Грэм. Ты поступил так, как посчитал нужным в тот момент.

— Черт, Мэй!!! Я чуть не угробил себя, а ты… — ударяю кулаком по столешнице, и другие посетители оборачиваются на шум.

— Знаешь, я думаю, мне лучше уйти. Сегодня день рождения Моники и я обязана быть с девочками.

— Нет, прости, я придурок, — хватаю ее за локоть. — Просто разговаривай со мной, хоть о чем. Обещаю, больше не вспоминать лагерь и то, чем события обернулись тогда.

— Хорошо. — Она садится и, улыбнувшись, говорит, что весной, будет бой с Джулианной Кортес. Я громко присвистываю, чем веселю ее. А потом, оба делимся интересными мелочами, из временного отрезка, в котором мы находились порознь. Я узнаю, что Моника каким-то чудом, уговорила родителей перебраться в Мэриленд и окончить школу именно тут. Сама Мэй, шутит, что она липучка, приставшая к ней тем летом, и по сей день, портящая ее жизнь. Конечно, всё это только юмор, на самом деле, они отлично ладят, и Шай неустанно следует за ней по Америке, поддерживая почти в каждом бою. Отец и мать Мэй, ведут свои бизнесы на два города и прекрасно развивают их на расстоянии. На вопрос о своих родителях, я быстро перевожу тему разговора в сторону Флориана, и, кажется, она замечает. Но тактично не лезет в душу. Спустя полтора часа, я по-прежнему не хочу расставаться с ней.

— Может, ты мне дашь свой номер? Я позвоню, и мы снова встретимся.

— В клубе, я видела одну девушку, она танцевала под твои песни, будто знает их наизусть.

— Ее зовут Сирша. И мы пару месяцев вместе.

— Вот видишь. У тебя всё прекрасно. Я рада за тебя, но давай на этом остановимся.

Она поднимается и, взяв сумочку, благодарит за общение, будто была деловая встреча по поводу заключения контракта.

— Мэй!

Я бегу за ней, успев задеть на столе пустой стакан, и догоняю на пешеходном переходе. Мягко развернув лицом, заглядываю в ее наполненные слезами глаза.

— Ты плачешь? Почему?

— Оставь меня в покое, Моррисон, мне некогда собирать по кускам свое разбитое сердце. Удачи тебе.

Таксист сигналит вслед убегающей девчонке, а я бью ногой по пожарному гидранту и матерюсь, навешивая ярлык идиота на свою физиономию. Меня радует и успокаивает лишь один нюанс — я знаю, где она учится.

***

В квартире пусто, так как Сирша предупреждает, что переночует у подружки по танцевальной студии. Наилучший апогей вечера для меня. Я открываю холодильник, достаю банку газировки и иду на диван, разделяющий гостиную и спальную зону. Не щадя продавленный предмет мебели, бухаюсь на него со всего размаху и заложив одну руку за голову, прокручиваю сказанные собой слова в адрес Мэй. Определенно мне этой ночью, будут сниться дурные сны. После такого скачка адреналина, розовые пони, превращаются в адских скакунов и несут меня в самое пекло. Я решил, что она больше не вызовет воспоминаний и не станет причиной внутреннего конфликта. Но, Эплби, еще волшебнее, чем тогда. Мы взрослеем и приобретаем черты, что ранее были сокрыты в подростковых глубинах. Раскрываемся подобно парусам на корабле, плывущем по высоким волнам. И все-таки, надеемся на то, что наши пути когда-нибудь пересекутся.

— Черт, черт, черт!!! — стучу рукой по вспотевшему лбу и понимаю, что не усну без таблеток. Банка приземляется на журнальный столик, собранный из старого деревянного ящика. В несколько шагов, я добираюсь до кухни и тянусь к узкому шкафчику, где хранится моя аптечка. Маленький контейнер с крупными капсулами, попадает мне в руку, и я проглатываю сразу двойную дозу. Буря в груди постепенно стихает. Врач заверяет, что так иногда бывает, если я перенапрягаюсь или возбужден. Два в одном, док. Мэй Эплби, подняла волнение до уровня паники и мой член, до уровня, кончу от одной мысли. Я поправляю достоинство в трусах, но делаю только хуже. Даже мои прикосновения, колышут пошлые картинки в соскучившемся по таким ощущениям теле. Я опираюсь одной рукой о кухонный островок, а второй, освобождаю стояк и принимаюсь накручивать кольца. Бл*ть, я взорвусь из-за пожара, что сосредотачивается в яйцах и подает импульсы в ствол. Внезапно дверь открывается и заходит Сирша.

— Милый, я дома… — она хлопает ресницами. — Я. Передумала. Ночевать. У…