Запах грозы

Мама кивает и бледнеет, балансируя на краю обморока. Чудесным образом, появившийся доктор, не дает ей упасть и усаживает в узкое кресло, цвета весенней зелени. А затем переключается на меня и совершает кучу нелепых действий.

— Адекватная реакция на тесты, плюс значительное уменьшение мышечных спазмов. Поздравляю, Грэм, ты будешь жить.

— Лучше б я сдох, чем… — я отворачиваюсь, и насколько позволяют оковы, жмусь лицом в подушку. Рыдания мамы, только усугубляют мое хреновое состояние. Я снова на пороге нашего особняка, снова иду за пивом на кухню и…

***

Замечательный психолог мистер Ливингстон, без конца потирает, очки в металлической оправе и что-то пишет в желтом блокноте карандашом с тонким грифелем. Я спокойно сижу на стуле и таращусь в окно. От огромного количества лекарств, я улетаю в райские чертоги и блуждаю по ним в гордом одиночестве.

— Итак, поговорим, о вашем всплеске агрессии. В какой момент вы почувствовали огонь бесстрашия и безнаказанности?

Мое равнодушное молчание, как фитиль, что медленно горит, но моментально гаснет от мокрого пальца. Доктору такой расклад не по душе.

— Грэм, тебе нужно с кем-то обсудить случившееся, поделиться беспокойствами.

— У меня всё прекрасно.

Я встаю на ноги, толкаю больничный стул к стене и выхожу в коридор, где меня сразу притесняют двое медбратьев. В суматохе, замечаю маму и кричу:

— Делай со мной, что хочешь, но домой я не вернусь!

Она припадает к сестринской стойке и принимается плакать. Мне не жаль ее, потому-что гораздо больнее будет, если она узнает всю правду.

Спустя неделю, меня встречает аэропорт. Я лечу в Марсель, чтобы пройти реабилитацию в клинике с многолетним опытом в вопросах зависимостей и нервных срывов. На борту самолета, я надеваю наушники и погружаюсь в вязкие мысли. Придя я раньше, или сообщив о своем приходе, что-либо изменилось бы? Вряд ли. Отец трахающий Натали на обеденном столе в столовой, как неизменная константа. Мир может вращаться, люди могут приходить и уходить, только они вдвоем, всегда будут стонать, и называть друг друга «птенчик» и «конфетка». Черт! Я врубаю громкость на айпаде на полную мощность и вжимаюсь в кресло до предела. Они хотели ребенка, они пережили вместе столько неудачных попыток, и кажется, любили, как никто на этой земле. Где гребаная справедливость?!

Измученная последними событиями мама, по левую руку от меня, пристраивается удобнее на дорожную подушечку в форме подковы, и я разрываюсь изнутри на кривые части с заостренными углами. Как у него хватает совести, так поступать с ней? Разве она не заслуживает того, чтобы ее боготворили? Лана Моррисон — женщина с невероятно гибким и очень стойким характером. А отец, лживый мерзавец, опутывающий своей мерзкой паутиной всех вокруг. Об Андервуд, даже думать не желаю. Зануда, оборачивается похотливой ведьмой. Горечь на языке вынуждает меня сплюнуть в пустой стакан из-под молочного коктейля, что мы с мамой купили в кафе перед вылетом. Бл*ть!

— Ваша девушка забрала украшение… — отзываются во мне слова Шанин, дежурной медсестры в главном фойе. Я забываю о тупой боли, и некоторое время, чувствую себя, счастливым ослом. О том, как Мэй рвалась ко мне, я узнаю от Флориана. Только он как-то сухо описывает события того дня, а я представляю, как она несется по лестнице, пробивается в палату и не получив желаемого, бежит прочь сломя голову. В такую дерзкую девчонку, я поверю. И сам факт того, что кулон у нее, греет сердце. Глупо, но я почему-то думаю, что это связывает нас на расстоянии. Будь у меня чуть больше возможностей и чертовых минут в запасе, я бы добился ее. Еще никогда, мне так сильно не хотелось обладать кем-то и знать, что чувства взаимны.

***

Я любуюсь французскими пейзажами до Рождества, а потом усердно готовлюсь к вступительным экзаменам и собеседованию в университет Джонса Хопкинса. Свежий воздух, сбалансированное питание, активизируют мой мозг, и я отлично справляюсь с множеством тестов и задач. Благодаря маме, я заполучаю шикарную квартирку в промышленном районе Балтимора. Здание пустует несколько лет, пока, какой-то умный парень не совершает архитектурный прорыв и не переделывает просторные помещения в достойное жилье. Лофт-апартаменты на третьем этаже, сразу находят отклик в моем сердце, и у меня появляется свой уголок умиротворения. Что касается отца, я не меняю своего решения, и нам всем приходится мириться со сложившейся ситуацией. Они с мамой продолжают жить в пригороде Чикаго и делать вид, что ничего отвратительного на свете не существует. А я, изолирую мысли о них в отдаленном отсеке своей памяти и настраиваюсь на учебу. Кстати, в Марселе, я исписываю три тетради, потому-что стихи сами складываются в песни. Думаю, надо прикинуть шансы и попробовать обратиться к какому-нибудь продвинутому чуваку и записать пару треков. Интернет-популярность сейчас доступна почти каждому талантливому автору, и к тому же, я ничего не теряю, если моя музыка не окажется в топ-10 известного портала. Заманчиво звучит, не так ли?

***