Запах напалма по утрам (сборник)

– Четкое выполнение всех нормативов, командная поступь, взаимовыручка! Обязательства перед пославшим нас народом, святых, можно сказать, рубежей отвага, неукоснительное соблюдение режима… спать, спать, суки, отбой уже! – завизжала она. – Какой те рупь, падла, какой рупь, валюууты?! – набрала она воздуха в богатырские груди. Продолжила после паузы, хриплым дискантом непохмелившегося снабженца. – Твари вы все, не щадите никого, вам по-русски объясняют, а вы лезете, кто объясниловку будет писать, Терпищев, Ямкушев вам будет? Засранцы, да, ни стыда ни совести, после одиннадцати марш по номерам, и чтоб ни души мне здесь! За связь с иностранками будете отвечать лично! Из-под забора ж тянули, попомните…

Охранники вбежали и уволокли ее за портьеру, послышались звучные шлепки, напоминающие обуздание только что пойманного дюжего сома.

Президент устало поморщился и улыбнулся:

– Ну, а метание-то, а? Как же?

Олимпионики сунулись вперед. Метаний было восемь видов – холодильника, паяльника, чайника и греческой вазы. Мужское и женское. Избранный народом наклонился к сборной:

– Плачу я вам мало, да? Честно.

Президент трагически скривил рот. Начиналось самое ужасное. Седоватый лев с пробритым затылком a la Yashin храбро одернул френч, надетый на застиранную олимпийку.

– Докладываю, – фанфарно возгласил он. – На протяжении подготовки к играм Госкомспорт создал тяжелейшие условия. Оргкомитет неоднократно писал жалобы на действия товарищей Зазнобяна, Трилькентраулера, Круппенбаева и Щеколдуна. Однако…

Вбежавшие на согнутых ногах сотрудники внутренней службы заклеили тренеру рот скотчем и, подбив артритные культи, сунули в мешок, отвратительно вонявший запекшейся венозной кровью. По паркету забухало и неритмично и глухо застучало. Президент оглянулся на молодцевато захлопнувшуюся дверь и неторопливо встал.

– Предупреждал же, Свет, да? – сказал он, медленно и жутко идя вдоль опущенных, безвкусно примодненных стрижек. – Предупреждал. Обещали. Ждал. Ведь совсем урою, а? – улыбнулся он широко и бесцветно. – Ур-р-рою. Каждого.

Он подошел к Холкиной и, как бы резвяся и играя, по-отечески сдавил ей шею. Гимнастка растянула рот, зрачки ее съехались к переносице и застыли.

– Башлял же вам, а вы? Формы – завались, французы шили, чего еще, а? Чего нет? Кто запрос составлял? – вскинулся глава страны. – Вот же, твари, во-о-от. Кеды выписали, на оптовом рынке брали, Костик ездил, на стрельбу весь фонд израсходовали, спецов послали, колибри глаз выбьют, прикрыли, замазали, а вы? Лапотки вы чиненые, полторасты вы штопаные, фитильки купленые! – кричал невысокий человек в прекрасно сшитом костюме. – О! Читаю: валенки… а, это не то… Вот! Сумки с символикой – сорок четыре штуки, проигрыватель отечественный – один, флаги – девять, гербовые значки – шестьсот тридцать восемь, так вас и не так, лицензионные, по договору! Безлимитное распространение, дистрибуция, раззалупь вашу занозу через турник и в бассейн! Болельщики – двести девяносто голов, проверенные кадры, члены семей, следование расконвоированное, на довольствии Управления делами. База – охрененнейшая! Вы охренели, что ли, совсем? На кого работаете, хорьки? Выдал кто? Ты? Сдал нас – кто? Ты – говори – ты? – ткнул он в заваливающуюся набок повариху. – Ты? – Вызывающе краснокостюмная «командный доктор» из гостиничной обслуги резво полезла под стол. – Статью повешу, сгною, на холерные прииски, в говняные рудники закатаю ж, эх! Себя не щадите – страну пожалейте! Предупреждал же, советовал, спрашивал, наставлял, помогал!!! – Президент взвыл, закачался на каблуках, махнул белым платком с монограммой и скрылся посреди изукрашенного зала в прозвучавшей, как пощечина, фосфорной вспышке.

Спортсмены глубоко вздохнули и затряслись, увидев палачей, вбегающих к ним из распахнутого золотого жерла, с веревками, крючьями, плетями, дыбами… и упали в обморок. Пол тут же провалился, Кремль сложился внутрь, и только табло в уцелевшем для экскурсий коридоре упрямо мигало: «Вперед, Россия!»

Красные соколы

Давным-давно жили в Советской стране два брата, два пилота, два сталинских сокола.

Не было им равных на целой Земле.

Раз услыхали они призыв Вождя и полетели узнать о задании.

Подъехала к аэродрому черная машина, и вышел из нее Вождь, и был он уставшим, только глаза светились неугасимо.

Улыбнулись Ему братья и пошли навстречу.

Обнял их Великий Сталин и сунул руку в карман и показал им ладони свои.

Лежали на них Красные Зерна.

Сказал Вождь: «Летите по всей Земле. Бросьте эти Зерна в землю, ибо кровью всех советских людей напитались они. Услышит нас мир и пойдет рука об руку с нами, как брат и друг. Не исполните – погибнет Революция. Помните – лучше погибнуть, чем Зерна эти врагам отдать».

Так сказал он, обнял их на прощание и помахал рукою.

В глубокой тайне построили братьям два самолета. Ни враг, ни друг не знал, кто сделал этих быстрокрылых птиц, стометровых, стальных, по восемь винтомоторов на каждом крыле, с острыми носами, тяжелыми клювами. Днем и ночью светились на крыльях алые звезды Советской страны.