Запах напалма по утрам (сборник)

Потому что мертвы от рождения и всю свою жизнь хотим достичь приданного нам состояния зпт чтобы не лгать перед Аллахом зпт и убиваем себя и других зпт чтобы приближаться к

Лента кончилась. Аппарат звякнул и смолк. Ковач намотал катушку другой стороной и заправил. Молчание.

Вы будете продолжать впрс

Я понимаю зпт что держать вас в напряжении непростительно с моей стороны тчк мне кажется зпт что вы понимаете меня тчк

Мне кажется то же самое тчк

В лесу засвистели малиновки. Было сонно. Ковач медленно выбрился перед осколком зеркальца и протерся незамасленным уголком тряпки. Веки подрагивали. Он пошел к Берте и навел ее на один из разъездов невидимой узкоколейки. Кряхтя, выкатил снаряд на саночки, уложил в затвор.

– Господи. Никто не скроется от тебя. Ничто. Краски мира, этот вихрь ополоумевших жизней захлестывает меня. Мы все стоим перед чем-то большим, чем мы сами, и нам страшно. Поговори со мной, Господи, – сказал он и дернул спуск.

Покосившаяся сторожка молчала.

Поговори.

Ибо я солдат, ибо я убиваю и потому только имею право хотя бы на одно твое слово!

Молчание. Облака. Ветер.

Или ты назвался Полковником Халидом и убиваешь меня? Тогда Бог ли ты милосердный и что тогда проку в моей злобе, что тогда тебе от моего отчаяния? Тогда ты такой же солдат, как и я, убийца своих детей, и тогда нам не о чем говорить.

На рысях он зарядил еще снаряд, захлопнул затвор. Так.

И услышал стрекот морзянки.

Полковник зпт я решил ехать к вам тчк Здесь нет линии фронта зпт нет законов зпт кроме наших зпт проведем же день в приятной беседе на вашей стороне тчк я переночую у вас зпт мы вместе оплачем вашего мальчика зпт а потом уеду зпт вы согласны зпт друг мой впрс

Халид зпт друг мой зпт приезжайте зпт я жду вас вскл

Старые рельсы ведут меня зпт я уже близко зпт ваша проволока мотается на мою катушку тчк Жду встречи тчк Ваш Халид

Ковач подошел к Берте и стал опускать ствол. Он вертел рукоятку, скрипел привод, шея чудовища была едва теплая и мокрая. Он потянулся обнять ее… Под ним дрогнуло и тут же сбросило его наземь. Полковник помотал головой и поднялся. Взрыв был близким. Он случайно наступил ногой на спуск.

Он сошел с насыпи и побежал отстукивать Халиду, но на полпути понял, что это бесполезно.

За лесом рвались снаряды. Один, второй, третий.

С перегона принесло горячий ветер.

Полковник потянулся за платком.

Выглянуло солнце. Грудь сдавило невыносимым одиночеством, словно налило холодной болотной водой.

Стало тихо.

И вдруг раздался шелест.

Ковач обернулся: из распахнутой двери сторожки вынесло кучу спутанной телеграфной ленты.

Волны

Эрика позвонила за полночь, когда Джей уже готовился выключить лампу.

– Спишь?

– Еще нет.

– Бросай свои чертовы справочники, ты мне нужен.

– В такой шторм? Постой, ты что, на базе?

Встать мешали раскрытые как попало томики «Общей океанологии», похожие на маленьких кашалотов: улыбчивые и тупорылые.

– Приезжай, говорю. Кажется, мне кое-что удалось.

Джей вышел к машине и, не прогревая двигатель, зажег дальний свет, зачем-то помигал и тронулся. Через полчаса вечно жующий что-то усатый охранник открыл ему сетчатые ворота.

В коридоре стояла стрекочущая тишина. Эрика с кофейной кружкой пританцовывала у кулера.

– Есть сигнал?

– Стадо идет на нас. Береговая охрана предупреждена.

– Сколько?

– Пять самцов, восемь самок.

– Детеныши с ними?

– Держатся в кругу.

– Думаешь…

– Не то слово.

Стадо виднелось на радаре, слышалось в колонках.

– Двадцать три мили. Если повернут к нам, значит, будут кидаться.

Губы Эрики шевелились над горячим краем кружки. Джей обнял ее и потерся бородой о гладкую шею.

– Ну что ты так волнуешься? Давай, успокаивайся. Ведь всегда можно повторить.

– Не всегда! Ты прекрасно понимаешь, что…