Запах псины

Напоследок я припомнил гвозди под колёсами моего джипчика. Дядька Некто сыграл со мной в ту шутку, в какую я играл с вредными соседскими дядьками, когда мне было лет семь, и я гонял по району в шайке детишек в коротких штанишках. Дядька Некто подложил под все колёса моего джипчика гвозди, согнутые так, что когда машина трогается, то остриё гвоздя впивается в покрышку. И я тронулся, когда хотел догнать жигуль.

Дядька Некто мог подложить гвозди ночью, мог рано утром. Кто ж знал, что надо не сводить с машины глаз всю ночь!

Зачем понадобилось подкладывать под мои колёса гвозди? Чтобы я догнать обидчика не смог, зачем же ещё? Отсюда следует: дядька Некто знал, что подкладывал гнутые гвозди под джипчик мой, а не моего соседа. Могли, конечно, пошалить и дворовые детишки, да только эту версию я отбросил сходу. Уж слишком детвора напакостила бы вовремя для того парня, что рулил жигулём.

Откуда дядька Некто знал мою машину? Ха! Кто мог знать мою машину? Да мало ли кто! Меня знает полгорода, в том числе и всякой швали наберётся столько, что не счесть.

Перекрашенный гуашью кузов и заляпанный грязью номер жигуля вкупе с гвоздями под колёсами моего джипчика наводили только на одну мысль: белая четвёрка на меня наехала не с бухты-барахты.

Какому дураку приспичило вдавить меня в асфальт, я спрашивать не стал ни себя, ни того, кто сидит на небесах и видит всё. У меня врагов – что у дворняги блох. Каждое дело приносит как минимум одного недруга и очень редко друга. Из когорты тех, кому я перешёл дорогу, я мог навскидку назвать с десяток лихих парней, кому переехать меня жигулём – мечта всей жизни. Попробуй угадай с трёх раз, кого тут подозревать! Проще забыть.

Пока думал-гадал, я чуть не забыл, почему шагаю по просёлку. Я напомнил себе, что иду навстречу жигулю, который должен был уже давным-давно появиться. Я остановился, прислушался. Звуком жигулёвского мотора и не пахло.

Взамен я увидел, что к просёлку, на котором я стоял, слева, в полусотне метров впереди примыкала узкая дорожка.

Когда я подошёл к лесному перекрёстку, то увидел на узкой дорожке свежие следы. Судя по ширине колеи, следы вполне мог оставить жигуль. Я рассмотрел следы с усердием, достойным звания Великого Следопыта.

Через полминуты осмотра следов я понял, что жигуль в лес таки въехал, и въехал по тому же просёлку, по которому навстречу жигулю топал я. Тут Юрик – водитель форда – в предположении не ошибся. Вот только выезжать из лесу по тому же просёлку, по которому въехал, дядька Некто не захотел, а свернул посередине леса на узкую дорожку.

Моих мозгов хватило только на то, чтобы подумать: тот, кто рулил жигулём, наверняка сообразил, что преследователи на шустром форде лес могут объехать по трассе, и въехать в лес с другой стороны просёлка, жигулю навстречу. Зачем дядьке Некто рисковать, если куда безопаснее смыться по узкой дорожке, что примыкала к просёлку посередине леса?

Однако у версии “жигуль свернул на узкую дорожку, и был таков” нашёлся недостаток, и сильный. Узкая дорожка, что примыкала к просёлку, со стороны выглядела уж очень ненадёжной как для машины класса жигуля. Трактору такая дорога не страшна, но жигуль мог запросто увязнуть в песке. На первый взгляд хвоя, что укрывала дорожку толстым слоем, прятала под собой рыхлый песок. На таком песке посадить жигуль на брюхо – раз плюнуть. Нормальный водила на такую ненадёжную дорожку, да ещё за рулём жигуля, а не джипа, не свернул бы ни в жизнь.

Оставалось допустить, что жигулём рулил или ненормальный, или тот, кто со страху свернул бы куда попало, лишь бы уйти от погони.

Я прошёл с десяток шагов по узкой дорожке в сторону от просёлка, вгляделся в следы, убедился, что следы свежие, наверняка от жигуля, и жигуль по узкой дорожке уехал в сторону выезда из лесу.

Уже когда возвращался к просёлку, осознал, что мои мокасины в песке не вязли. Другими словами, под ногами, под хвоей, назвать песок рыхлым я не смог. Я поковырял песок носком мокасина. Песок оказался плотным. Иначе говоря, узкая дорожка такой уж опасной для жигуля не была. Посадить жигуль на мосты на таком плотном песке надо было суметь.

Напросился вопрос: а если о том, что под хвоей, которая устилала узкую дорожку, скрывался не рыхлый, а плотный песок, водила жигуля был в курсе? Что, если дядька Некто знал, что не завязнет, и безо всяких опасений свернул с просёлка на узкую дорожку, чем и оставил меня с носом?

Я сделал вывод: дядька Некто, что рулил жигулём – местный. Иначе откуда он мог знать тонкости окрестных лесных дорожек? Городскому жителю такие детали неведомы. Разве что городской житель – заядлый грибник. Или натуралист. Или юннат. Или… Перечислять возможных подозреваемых я мог до скончания века, потому глупое занятие прекратил.

Я зашагал по просёлку к выходу из леса, где меня обещал поджидать Юрик на форде. По пути я принялся распутывать клубок с другой стороны. Ведь я из числа тех, кто лёгких путей не ищет.

Итак, на меня наехал белый жигуль-четвёрка. У кого из связанных со мной одним делом имелась такая машина? У Лёвы.