Запах страха. Коллекция ужаса

Решительности у Ричарда слегка поубавилось.

— А по-моему, он милашка, — промурлыкал женский голос, указывающий на пристрастие к сигаретам и виски, как у Джоан Гринвуд или у Фенеллы Филдинг. — Победитель бала-маскарада в четвертом классе.

Последние остатки его чувства собственного достоинства растеклись лужей по полу.

— Да расслабься, парень, — сказал другой комментатор, щелкнув пальцами. — Шмотки — шик!

Лучше ему не стало.

Эдвин Винтроп занимал одно из трех мест за столом, за которым когда-то работал Майкрофт. У него были тяжелые веки и стального цвета усы. Если бы даже Ричард не был настроен улавливать «вибрации», он бы все равно сразу понял, кто здесь главный. Рядом с ним сидела Катриона Кайе, маленькая симпатичная женщина, ровесница века. Он была в голубовато-сером платье, ее шею украшала нить жемчуга. Единственная из Внутреннего круга, кто отнесся к нему как к мальчику, теперь она была единственной, кто воспринимал его как взрослого. Она была сердцем и душой клуба «Диоген». Эдвин осознавал, что склонен к деспотизму, и держал Катриону рядом. Только благодаря ей он не превращался в чудовище. По правую руку от Эдвина стоял пустой стул. Сэр Джайлз Галлант, его противовес в Кабальном совете, отсутствовал.

— Если мы закончили издеваться над мальчиком, может, перейдем к делу? — нетерпеливо произнес Эдвин. — Ричард, добро пожаловать и все, что полагается. Это группа…

Эдвин представил всех по очереди. Ричард добавил новые лица к уже известным ему именам и кратким биографическим данным.

Доктор Гарри Катли, сердитый мужчина в твидовом пиджаке и с трубкой в зубах, возглавлял кафедру физики в провинциальном университете. Он неожиданно попал в поле зрения клуба после того, как занятия квантовой механикой привели его к парапсихологии. Когда Эдвин освободил пост Самого ценного члена клуба, чтобы возглавить Кабальный совет, сэр Джайлз предложил это место Катли. Ученый наконец получил необходимые фонды и ресурсы, чтобы проводить исследования, о которых мог только мечтать, но при одном условии: все результаты должны направляться не его университетскому начальству, а Кабальному совету. После этого им пришлось найти других людей, способных понять работу Катли и определить, что может утечь на открытый интеллектуальный рынок, а к чему мир еще не готов. Однако в действительности Катли сменил один вид обиды на другой. Он знал вещи, которых, кроме него, в этом мире не знал никто, но коллеги списали его со счетов, посчитав приспособленцем, которого не любят студенты и бывшая жена которого спит с другими преподавателями факультета. У Катли были глаза в красных прожилках, как у пьяницы, торчащие в разные стороны волосы и пульсирующая враждебная аура, самая явная из всех, которые доводилось видеть Ричарду, как будто его мысли были написаны над ним в облачках, как в комиксе.

Блондинкой с сиплым голосом, в черном трико и розовом шифоновом шарфе, была Анетт Амбуаз. Губы она не красила, зато не жалела подводки для глаз и носила прическу, как у Жанны д’Арк в исполнении Джин Сиберг. Она курила сигареты «Голуаз» через длинный эмалированный мундштук. В ее жилах текла смешанная английская и французская кровь, и жила она на два города: в Лондоне, в районе Фицровия, и в Париже, на левом берегу Сены. Юность ее прошла во французском Виши. Во время войны она сотрудничала с Сопротивлением и разведкой союзников. Клуб заметил ее из-за беспрецедентного везения; другими словами, она пережила всех остальных агентов в своем районе. Если Катриона обладала врожденной способностью интуитивно, постигая и соединяя в цельную картину разрозненные факты, предсказывать опасность, то Анетт думала шахматными ходами — два прыжка вперед, один в сторону. После войны она занималась другими вещами. Тридцатилетняя бывшая танцовщица с множественными растяжениями мышц, она написала и издала брошюру «Эктоплазма и экзистенциализм». Способность предвидеть недалекое будущее наделила ее каким-то жизнерадостным фатализмом. Разговаривала она без акцента, но время от времени показывала свою французскую сторону, когда пожимала плечами и роняла ca va.[65]