Запах золота: Сборник

— Не стоит корчить из себя хитреца. Я догадываюсь, что с некоторого времени вы следили за мной.

— И что же?

— Вы сильно избили Маклина. Он позвонил мне, как только пришел в себя. Он утверждает, что ничего вам не сказал, но эта маленькая падаль врет, не так ли?

— Возможно.

— И что же он вам рассказал?

— Немало вещей.

Хард засмеялся.

— Не слишком-то хитрите со мной. Я вам уже сказал, что вы находитесь в очень неважном положении.

Он стоял перед Барни, широко расставив ноги, как будто старался сохранить равновесие на качающемся судне. Внезапно Барни охватил ужас: он прислушался, боясь услышать шум дизеля и узнать, что шхуна вышла в море. Но ничего не услышал и облегченно вздохнул. «Лаки» по-прежнему стояла у причала. Со страшным усилием он поднялся и сел на край какой-то койки. Хард угрожающе следил за ним.

— Да-а, вы попали в мерзкое положение, гораздо более худшее, чем думаете. Если я сейчас позову фликов, они вас надолго бросят в тюрьму.

— Чего же вы ждете? Зовите их!

— Вряд ли вам это понравится. Они вас разыскивают за убийство.

— Я никого не убивал.

— Вам потребуется дьявольское везение, чтобы убедить фликов Петерсон наложил лапу на вашего менеджера, Сантини, Тот заявил, что вы отобрали у него три тысячи долларов после поединка с Реганом. Он также рассказал, как вы кричали, что хотите убить Лил Оландер. И добавил, что днем оставлял вас одного в номере. Петерсон думает, что вы возвращались в Батерли и убили девушку.

— Мне наплевать на Петерсона.

— Хотите его видеть?

— Позовите его.

Хард не двинулся с места и бросил быстрый взгляд на бородача. Тот улыбнулся, но промолчал. Барни сунул руку в карман. Его бумажник исчез.

— Верните мне мои деньги. У меня было три тысячи долларов.

— Они принадлежат не вам, вы их украли.

— Они принадлежат мне. Верните мне их.

Хард вздохнул.

— Я пытаюсь быть благоразумным. Вы доставили мне немало неприятностей, и я мог бы свести с вами счеты. Я позову фликов тогда, когда сочту нужным. А в настоящий момент вы не двинетесь отсюда, пока не согласитесь сотрудничать со мной.

Барни был ошеломлен.

— Сотрудничать?

— Можно заключить соглашение. Вы получите ваш фрик, чтобы помочь брату, и, возможно, еще премию в тысячу или две тысячи долларов. Но взамен я прошу вас сказать мне, что вы сделали с коробкой.

— Какой коробкой?

— Коробкой Педро.

Барии стал смеяться.

— У меня ее нет.

— А я думаю, что она у вас.

— Вы ошибаетесь. Мне бы тоже очень хотелось знать, где она.

— Вам известно ее содержимое?

Барни мечтал, чтобы боль в голове хоть немного утихла. Он был не в состоянии продолжать дискуссию. У него возникло ощущение, будто он продвигается по тонкому льду, грозящему каждую минуту треснуть, или по канату, падение с которого означало смерть... Он читал эту опасность в холодных глазах Харда, чувствовал ее, слыша его спокойный голос.

— Я хотел бы попить,

— После того, как скажете мне то, что я хочу.

Барни снова затошнило, и он попытался встать. Его колени подогнулись, Хард поймал его и швырнул на койку.

— Отвечайте! — приказал он, дрожа от злости.

— Идите к дьяволу!

— Где коробка Педро?

Барни непристойно выругался и встал. Хард сделал знак бородачу, тот подошел, схватил Барни за руку и стал ее выворачивать. Барни покатился на пол и получил удар сапогом в бок. Все закружилось перед ним. Голос Харда доносился до него откуда-то издалека.

— Мария сказала, что отдала коробку вам.

— Что?

— Вы меня слышали. Куда вы ее спрятали?

— А, идите вы к...

Бородач принялся за работу, и Барни погрузился в кошмар.

Глава 17

Последующее оставило лишь воспоминания о страшной боли. Он находился в полубессознательном состоянии, то плавая в ярко освещенном пространстве, то погружаясь в темноту. Иногда до него доносились какие-то звуки, иногда его окружало полное молчание. Пылавшая в нем страшная ненависть помогла ему выжить. Когда он, наконец, поднял на Харда глаза, то понял, что такое жажда убийства. Он знал, что наступит день, когда он сведет с Хардом счеты.

Временами он жаждал смерти, чтобы избежать страданий и положить конец бесконечным вопросам. Он стонал от ненависти и боли, но никто не приходил к нему на помощь.

Допрос продолжался.

— Вы думаете, что это Дюран?

— Я это знаю.

— Вы можете доказать?

— Да.

— Вы ездили в Остер-порт?

— Да.

— Вы разговаривали с Брайеном Жаем?

— Да.

— Но это вы убили девушку?

— Нет,

Он прошел через ад, лежа на койке. Ему казалось, что его тело превратилось в сгусток боли. Он был голоден и хотел пить, но его питала ненависть.

— Коробка,— повторял Хард,— где она?

— Я не знаю.

— Но вы знаете ее содержимое?

— Я лишь догадываюсь об этом.

— Скажите мне.

Барни плюнул в наклоненное над ним лицо, потом втянул голову в плечи, чтобы избежать следующего удара. Потом он задремал. Во всяком случае, его забытье походило на сон.

Когда он очнулся, его сотрясала дрожь. Холод пробрал до костей.

Он был один в темноте. Он хотел поднять руки, но веревка врезалась в его запястья. К нему вернулась ясность мыслей. Судя по температуре, он, должно быть, находился в ледяном трюме «Лаки». Ему хотелось знать, который сейчас час.