Запах золота: Сборник

Вы не представляете себе, как я наслаждался покоем после ее отъезда! Она оставалась в пансионе до девятнадцати лет. Мы с Мэри привыкли к жизни без Джулиан. К тому же в той среде, где мы вращаемся, нет места для девочки, ей там просто нечего делать. Поэтому мы решили оставить ее в Европе. Разумеется, мы регулярно переписывались. Поскольку дочь ничто не интересовало, я предложил ей изучать архитектуру. Она согласилась. Тогда я нашел женщину-преподавателя, пускай, мол, она обучает ее, наблюдает за ней, сопровождает в поездках во Францию, Италию, Германию...

А затем, шестнадцать месяцев назад, я получил от преподавательницы известие о том, что Джулиан собрала свои вещи и исчезла. Я подумал, что это, возможно, к лучшему. Я был так занят... Мэри, естественно, разволновалась, но, между нами, говоря, Джон, она ведь тоже очень занята... Ей, как и мне, ужасно хочется, чтобы я стал президентом...

Дорн слушал его с трудом. Он не мог избавиться от образа обнаженной девушки, на которую только что смотрел с таким отвращением. Дочь Шермана! Он содрогнулся. Если этот фильм попадет в чьи-нибудь руки — Шерман конченный человек!.. Ему никогда больше не подняться.

— Естественно, частично и я за это в ответе,— вновь заговорил Шерман.— Мы были эгоистами, - не уделяя Джулиан места в нашей жизни, впрочем, как и она нам в своей. Я подумал, что лучше уж ей жить в свое удовольствие. Я всегда' готов- был снабжать ее деньгами, но она никогда их не просила.

Он замолк, глядя на Дорна, который неподвижно сидел в кресле.

— Мы пытались похоронить ее, Джон, и. вот результат.

Шерман грустно улыбнулся.

— Да,— пробормотал Дорн, чувствуя, что должен хоть что-нибудь сказать,— да, я понимаю...

— Это потому, что вы верный друг, Джон. Большинство посчитает, что я это заслужил, Мы были плохими родителями и теперь пожинаем плоды нашего неумелого воспитания,.. И, боже! Какие плоды!!!

Он вытащил из кармана листок бумаги и протянул его Дорну.

— Читайте!

Текст был напечатан на машинке:

«Пижону, который воображает, будто он станет президентом.

Вам посылается парижский сувенир. Существуют еще три сувенира такого же жанра, Лучших даже, чем этот. Если Вы будете по-прежнему стремиться к президентству, эти сувениры получат Ваши политические противники, которые сумеют извлечь из них выгоду».

Дорн отметил неквалифицированную машинопись.

— У вас есть конверт?

— Увы! И фильм, и письмо поступили дипломатической. почтой,— объяснил Шерман, открывая кожаный портфель, лежащий на кровати, и протягивая Дорну большой крафтовый конверт с надписью:

«Вашингтон, Вестсайд-Кресченд, 134.

Отправлено посольством США в Париже. Срочно. Лично в руки».

После короткого молчания Шерман сказал:

— Теперь вы понимаете, Джон, почему я здесь? Кто-то в Париже шантажирует меня, чтобы я снял свою кандидатуру на президентских выборах. Мы говорили на эту. тему с Мэри. Она не возражает, чтобы я отказался от президентства, но я вспомнил о вас. Джек Кейн — отличный парень: я навестил его в клинике, и он без колебаний дал мне свой паспорт, хотя и понимал, что подобный поступок может стоить ему карьеры. И вот я приехал. Если вы не найдете подходящего решения, мне придется самоустраниться, а это для, меня что-нибудь да значит!

Обладая острым умом, Дорн уже вник в суть проблемы. Шерман замолчал, давая ему время подумать, и прикурил дрожащей рукой сигарету.

Прошло несколько долгих минут, прежде чем Дорн, сказал:

— Конечно, я могу найти этого шантажиста и обезвредить его. У меня есть такие люди. Но боюсь, это не решит вопроса. Мы друзья, Генри. Я хочу вам помочь. У вас полно врагов. Даже среди моих агентов многие не желают видеть вас президентом: они не согласны с вашей политикой. Мою сеть нельзя, использовать; вдруг кто-нибудь из агентов все разгласит! Я говорю с вами предельно откровенно, подому что у нас нет времени. Мне очень жаль, но'своих людей я подключить не могу, Вы же знаете, как это делается! я должен буду завести досье, да еще одна копия пойдет в Вашингтон,

Шерман провел руками по лицу,

— Мэри сказала мне почти то же самое. Конечно вы правы, Джон. У меня была слабая надежда, но я не обольщался. Ну ладно, покончим о этим. По крайней мере, я сделал все.

— Я не говорил/ что не помогу вам. Просто моя организация ничего не сможет сделать,—мягко ответил Дорн.

Шерман быстро поднял голову,

— И вы попытаетесь?

— Думаю, да. Но попытка обойдется недешево.

— Какое это может иметь значение! — раздраженно воскликнул Шерман. — Что вы собираетесь предпринять?

— Я поручу дело Гирланду, только он сумеет с ним справиться.

— Гирланду? Кто это?

Дорн горько улыбнулся.