Запах золота: Сборник

— Мне не нужны доказательства: Шерман и Радниц — два сапога пара.

— Ну а его дочь, что с ней стало?

Гирланд пожал плечами.

— Не беспокойтесь о ней: Джулиан выкрутится сама. Она сдержит слово, я уверен.

Дорн немного расслабился.

— Вы же понимаете, Гирланд, что, если я не передам фильмы Шерману, он ничего не заплатит.

— Я понимал это еще раньше, вручая пленки Джулиан. Я заработал' первые десять тысяч и сохраню их у себя. Но больше не приму от Шермана ни единого цента, даже если он приползет на коленях. Тот, кто сказал «деньги не пахнут», попросту не знал Шермана. Его деньги воняют.

— Порой вы становитесь для меня загадкой,— буркнул Дорн.— Мне всегда представлялось, что для вас любые деньги пахнут превосходно и лучшим запахом в мире вам кажется запах золота.

— Век живи, век учись,— иронически произнес Гирланд.— У меня есть еще одна новость...— И он сообщил Дорну, что Ковски, по-видимому, скоро впадет в немилость.

Дорн покачал головой.

— Да, должен признаться, это для меня неожиданность.

— Заметьте, что я тут ни при чем. Налицо небольшая личная месть Малика. Впрочем, мне в высшей степени наплевать. Я больше у вас не работаю. Вряд ли я когда-нибудь встречусь с Маликом. Но советую вам предупредить своих парней, а то они в последнее время расслабились.

Дорн смотрел на Гирланда, задумчиво потирая щеку.

— Откровенно говоря, мне кажется, что вы не хотели уходить от нас, Гирланд... У меня есть очень интересное дело... в Танжере... в аккурат для вас,— произнес он, подталкивая к Марку досье.— Замешаны две женщины, к тому же красивые. Это ваш конек.

Гирланд поднял брови.

— Вы настоящая сирена-соблазнительница. А деньги?

— Поскольку задание официальное, вам заплатят по тарифу,— ответил Дорн.

Марк поддался с кресла.

— Нет, премного благодарен. У меня есть десять тысяч, и я могу пока побездельничать. Привет, Дорн! Если у вас снова появится работа тысяч на десять, я, пожалуй, соглашусь на нее. Я всегда говорил, что мыслить нужно широко. Чего и вам желаю.— Он вышел из кабинета и осторожно прикрыл за собой дверь.

Лицо его просветлело при виде Мови Поль, сидящей за пишущей машинкой.

Она подняла глаза, покраснела и опустила голову, продолжая печатать.

— Ни одного слова,— сказал Марк, наклоняясь к ней с улыбкой,— ни вскрика радости...

Мови сделала опечатку.

— Вам никогда не говорили, что у вас глаза как звезды и рот, созданный для поцелуев?—настаивал Марк.—  Я прочитал об этом в рекламе духов.

— Дверь за вашей спиной...— не очень уверенно произнесла Мови.

— Может, вы пообедаете со мной у Лассера? Мягкая кухня, прекрасная музыка и замечательные вина! У меня целая куча денег, которую я хочу истратить. Встретимся в девять часов, ладно?

Мови снова подняла глаза, посмотрела на него и подумала, что он совсем не плох. С ним можно превосходно провести время.

— Спасибо... я согласна.

— Моя мама всегда говорила, что в жизни нужно быть очень настойчивым,— радостно отметил он.— Значит, в девять у Лассера?

Она опять улыбнулась и ударила по клавишам машинки.

Гирланд открыл дверь. Но едва он собрался выйти, девушка прервала работу.

Не слыша стука, он повернулся и взглянул на нее.

— А это правда, что у вас есть бухарский ковер? — спросила она, поблескивая глазами.

Росс Макдональд Движущаяся цель

Глава 1

Такси свернуло с государственного шоссе № 101 и направилось к океану. Дорога, делая петлю вокруг подножья темного цвета горы, спускалась в каньон, заросший молодыми дубками.

— Это каньон Кебрилло,— сказал шофер.

Вокруг не было заметно ни малейших признаков жилья.

— А люди здесь обитают в пещерах?

— Что вы! Дома выстроены внизу, на побережье.

Вскоре я ощутил запах моря. Мы еще раз повернули и окунулись в зону прибрежной прохлады. Плакат возле дороги гласил:

«Частные владения. Проезд категорически запрещен».

Дубовая поросль уступила место стройным рядам пальм и кипарисов. Замелькали лужайки, крыши из красной черепицы и позеленевшей меди. Мимо промчался «роллс-ройс» с какой-то красоткой за рулем. Он просвистел подобно порыву ветра, и я почувствовал некую нереальность происходящего. Голубоватый туман в каньоне походил на легкий дымок, и сквозь него океан казался искусственным, твердым клином в пасти этого каньона, ярко-голубым и отшлифованным, точно драгоценный камень. Частные владения: прочность красок гарантируется, материал не садится.

Я никогда еще не видел Тихий океан таким маленьким. Мы покатили дальше между тисами, стоящими как часовые, потом покрутились по чьим-то личным дорогам и очутились над океаном, простиравшемся далеко к Гавайям. Внизу, под крутым утесом, расположился дом, обращенный тылом к каньону. Два его крыла сходились под прямым углом, вершиной направленном к океану, подобно громадному белому наконечнику стрелы. Сквозь кустарник я заметил белый теннисный корт и голубовато-зеленую поверхность плавательного бассейна. Водитель свернул на подъездную дорожку и остановил машину позади гаражей.

— Вот здесь и живут пещерные люди. Будете сидеть до прихода слуг?

— Я не гордый.

— Вас подождать?

— Пожалуй.