Запах золота

– Вы просите моего согласия, не интересуясь моим мнением. Пожалуйста, заявляйте. Только учтите, что у вас нет доказательств.

Она беспокойно двинулась в кресле.

– Он не станет отпираться, если его обвинят. Вы знаете Грэйвса лучше, чем я.

– Я думала, что знаю. Теперь же я ни в чем не уверена.

– Поэтому вы должны согласиться. Вы не решаетесь, но вам будет трудно жить с такими чувствами.

– Я вообще не убеждена, что смогу жить.

– Не надо преувеличивать, – резко сказал я. – Самоубийство не выход из положения. У вас произошла ужасная история с двумя мужчинами, но, по-моему, вы достаточно сильны, чтобы все перебороть. Я искренне надеюсь, что вы устроите свою жизнь.

Миранда наклонилась ко мне. Ее груди выдавались вперед, нежные и ранимые.

– Я не знаю, с чего начать, – шепнули мягкие губы. – Что мне делать?

– Пойдемте со мной.

– С вами? Вы предлагаете пойти с вами?

– Только не старайтесь переложить свой груз на меня, Миранда. Вы красивая девушка и очень мне нравитесь, но вы не моя малышка. Я предлагаю отправиться к окружному прокурору. Пусть он решает.

– Хорошо, поедем к Хэмфри. Они с Альбертом были близки.

Мы покатили по мокрой дороге в город. Когда Миранда затормозила перед фасадом дома Хэмфри, там уже стоял другой автомобиль.

– Это машина Альберта, – сказала девушка. – Пожалуйста, сходите один. Я не хочу его видеть.

Я оставил ее в кабине и поднялся по каменным ступенькам на веранду. Хэмфри открыл дверь, прежде чем я взялся за ручку. Его лицо больше, чем когда-либо, походило на череп.

– Грэйвс у меня, – сообщил Хэмфри. – Он приехал несколько минут назад. Заявил, что убил Сэмпсона.

– Что вы собираетесь делать?

– Я вызвал шерифа. Он уже в дороге. – Хэмфри запустил руку в волосы. Его жесты и голос отличались сдержанностью. – Это ужасно. Я считал Альберта хорошим1 человеком.

– Преступления часто совершают хорошие люди, – заметил я. – Это эпидемия, вы уже наверняка сталкивались с подобными случаями.

– Только не среди моих друзей. – После короткой паузы Хэмфри продолжил: – Минуту назад Берт говорил о высшей справедливости. Цитировал кого-то, размышлявшего о невиновности, утверждал, что она подобна краю пропасти. В пропасть, мол, нельзя заглянуть без того, чтобы не упасть туда. Едва человек посмотрит в глубину, так станет грешен. Берт сказал, что заглянул туда и сделался грешным еще до убийства Сэмпсона.

– Он просто не разобрался в себе, – возразил я. – Он глянул не вниз, а вверх. И увидел дома на холмах, где царят большие деньги. Он тоже собирался заиметь большие деньги – четвертую часть сэмпсоновских миллионов.

– Не знаю, – медленно проговорил Хэмфри. – Его никогда особенно не заботили доллары. Что-то с ним произошло. Он ненавидел Сэмпсона, но его многие ненавидели. Сэмпсон заставлял каждого, кто на него трудился, ощущать себя слугой. Наверное, чувство Грэйвса было глубже простой ненависти. Всю жизнь он работал как вол и ничего не заработал. Все потеряло для него значение. Для Грэйвса больше не существовало закона, понимаете?

– Понимаю.

– В конце концов он решил обмануть весь мир и безрассудно убил человека.

– Не безрассудно, а исключительно расчетливо.

– Очень безрассудно, – не согласился Хэмфри. – Я еще никогда не встречал человека несчастнее, чем сейчас Берт.

Я вернулся к Миранде.

– Грэйвс здесь. Вы не совсем ошиблись в нем. Он решился на правильный поступок.

– Признался?

– Со своей честностью он не мог больше продолжать обманывать. Если бы никто не подозревал его, все, наверное, произошло бы иначе. Честность проявляется в определенных условиях. Грэйвс знал, что мне все известно, а потому приехал к Хэмфри и рассказал свою историю.

– Я рада, что он это сделал.

Но девушка тотчас опровергла свои слова, склонившись к рулю и содрогаясь от рыданий.

Я отодвинул ее и повел машину сам. Когда мы въехали на холм, я увидел огни города. Они казались нереальными. Вместе со звездами они походили на искры холодного огня, разбросанного в черном вакууме. Реальностью была девушка рядом со мной, потрясенная и потерянная.

Она выглядела такой несчастной, что мне хотелось обнять ее. Но потом бы она возненавидела меня. Я не дал волю рукам и предоставил ветру обнимать Миранду. Она выплакалась на моем плече, но, наверное, сделала бы то же самое и на плече кого-нибудь другого.

Постепенно ее плач затих, усыпляя сам себя. Мимо нас, у подножия холма, промчалась радиофицированная машина шерифа, направляясь к дому, где дожидался Грэйвс.