Запахи приносятся неожиданно

Спустя некоторое время Петька втиснул автомобиль между плотно припаркованными машинами у фасада перевернутого здания каштанового цвета с несколькими выступающими белыми пластиковыми входными дверями, устроенными в коньковых крышах. Над одними из этих дверей бросалась в глаза яркая, видная издалека, вывеска: «акар огошьлоб у». Не вылезая из машины, друзья сквозь стекла огляделись. Часть довольно широкого тротуара, выложенного перед зданием разноцветной тротуарной плиткой, была забрана под длинный карман с разметкой для парковки автомобилей, обрамленный высоким бордюрным камнем красного цвета. Тротуар кишел прохожими, снующими в разных направлениях. Пожилой возраст вышагивал размеренно спинами вперед, молодые неслись стремглав, бальзаковский возраст не ломился и не медлил. Каштановый перевертыш был многоэтажным, по всей фасадной стене под окнами торчали белые вентиляторы кондиционеров. Входные двери беспрестанно мотались, пропуская снующих посетителей. В других жилых из красного кирпича домах нижние над крышами этажи пестрили магазинами с рекламами в окнах и на стенах. Вдоль тротуара – деревья с неестественно сочной зеленью. Лугатик пострелял глазами, не нашел табличек с названием улицы. Он чувствовал себя неуютно. Это был чужой город. Неизвестно, какие коленца он мог выкинуть еще и какие авансы выдать. На душу давила пустота и ожидание неудач. Попытался отогнать унылые мысли, и в уши сразу ворвался шум автомобилей. Петька смотрел на вход в кафе, представляя, что увидит за ним. Помедлил, заглушил мотор, толкнул дверь авто:

– Иду первым, – сказал он твердо, не поворачивая головы, не допуская возражений. – Навожу тень на плетень. Для этого мне достаточно пяти-семи минут. Потом жду вас. Девчатам оставаться на улице, смотреть во все глаза. Парням не жевать слюни. Действовать с напором. Внутри не выпускать меня из поля зрения и выполнять мои команды. Прорываемся к Карюхе и уводим. И мы – в дамках! – сейчас он был вожаком, ни у кого не возникало желания противиться. Вымахнул из салона, за ним – остальные. – Спиной вперед! Переждите у двери! – предупредил, переступая через красный бордюр. Пересек тротуар.

Все попятились к кафе. Но стоило им ступить на цветной тротуар, как вокруг внезапно все стихло. Даже гул от машин прекратился. Будто образовался вакуум. Оживленный тротуар превратился в многоликое каменное изваяние, горожане застыли в странных позах. Точно магия обездвижила прохожих. Но буквально минуту спустя разом все словно взорвалось, горожане заметались, вспыхнули испуганные голоса. Катюхин взгляд наткнулся на Сашкино лицо, серое и перекошенное. Всем телом развернулась в том направлении, куда смотрела Сашка, и остолбенела. Крик увяз в горле, вместо него голосовые связки смогли выдать беспомощный хрип. Тротуар стал пустым, горожан как ветром сдуло. А на приятелей надвигался уродливый монстр. Бурих уже перед дверью в кафе на ступенях высокого крыльца, был накрыт волной общего паралича. У Лугатика не попадал зуб на зуб, ноги стали ломкими и перестали ощущаться. Раппопет втянул голову в плечи, будто пытался уменьшиться, руки хаотично зашарили по карманам. Малкин налился краской, машинально схватил за плечо стоявшую рядом Сашку, отодвинул, заслоняя собой. У Катюхи пропал голос, даже хрип прекратился. Ванька успел и ее толкнуть себе за спину. Чудовище наступало. Огромное, многорукое, многоголовое и рогатое. Пасти с клыками изрыгали брызги и выбрасывали змеиные жала. Тяжелые лапы проминали асфальт тротуара. Кривые корявые руки тянулись к людям. Нежданный вопль монстра остановил кровь в их жилах. Стекла на окнах посыпались, на крышах под зданиями порвало кровлю, по стенам поползли трещины. Не успевших спрятаться горожан волна вихря слизнула с тротуара, подняла в воздух, швырнула по сторонам. Кровь, стоны, крики.