Запахи приносятся неожиданно

– Я помню слова Философа, – съязвила Сашка, – плохо все, что плохо, но хорошо, что плохо, где плохо.

– Философ прав всегда, – с вызовом выдохнула Анька. – Как не холь собаку, от нее не станет пахнуть волком.

– Все так, – согласилась Сашка. – Но и волка, как не холить, он тоже не станет пахнуть собакой.

– Волк бесценен.

– Поэтому Философ убивает вас.

– Нас убивают собаки.

– За то, что вы убиваете их.

– Мы будем убивать их, потому что Философ сказал, что собаке нет места рядом с волком.

– А им сказал, что волку нет места рядом с собакой.

– Философ всегда прав, потому что прав. И велик, потому что велик.

– Ну, хватит об этом. Мы ищем Карюху, – перевела разговор Сашка. – Ты прилепилась к ней во время побега, и я уверена, завела в клетку по ветеринарной разработке. Где она теперь? Не пытайся выкручиваться, я уверена, ты знаешь. Будешь врать, сама перегрызу тебе глотку, хоть я и не волчица. Просто у нас нет времени разводить бодягу с тобой, заниматься уговорами. Будь уверена, Ванькин меч занесен над твоей головой. Вы, горожане, хотя и не цените жизнь, но подыхать волку, не окропив землю собачьей или человеческой кровью, позорно. Знаю, что ты сейчас с удовольствием вырвала бы мое горло, и тогда пусть меч отсечет твою голову. Однако не надейся. Ни я, никто из нас не доставит тебе такого удовольствия. Ты у нас в руках, и ты видела, как мы поступаем с волками, когда они переходят грань. Не переходи эту грань, Анька, иначе позора тебе не миновать. А ведь ты не хочешь, чтобы Философ проклял твой дух, когда тело останется без головы. Проклятый дух – это скиталец по черным пустыням черных глубин черного пространства, не нужный даже самому себе. Смерть духа в его проклятье. Страшно стать духом-скитальцем. Поэтому у тебя один выход сейчас – отвести нас к Карюхе.

Минуту Анька молчала в состоянии короткой атонии и полного безразличия. Затем смиренно пообещала:

– Отведу.

Неожиданная покладистость удивила Сашку и напружинила. Полоса света над горизонтом расширилась. Малкин наконец рассмотрел лицо Аньки, видел, как ее тусклый взгляд липко цеплялся за меч Магов, представил, что та опасается за свою жизнь, и хмуро успокоил:

– Не будешь сама дурой, никто тебя не тронет, – неторопливо спрятал меч за спину.

– Хотя стоило бы оторвать башку, – громогласно прогудел Раппопет, из его сознания еще не выветрилось нападение серых. – Показывай, куда заманила Карюху. Но имей в виду, волчица, рука не дрогнет, если обманешь, – он выразительно поднес к ее носу нож, пахнувший волчьей кровью.

Резко Анька отшатнулась, мутный блеск пробил болото глаз, сглотнула слюну, качнулась. Попятилась легко, перескакивая через колдобины в траве под ногами. Компания устремилась следом. Катюха прыгала по буеракам рядом с Сашкой, ее что-то угнетало, беспокоило тревожное чувство. Андрюха, размахивая ножом, внимательно смотрел на волчью прыть Аньки. Катюха смятенно выдохнула Сашке:

– Ты ей веришь?

– Нет, – бросила та. Трава хлестала девушку по голым ногам.

– Тогда почему мы идем за нею? – брови взметнулись, пара морщинок перерезала лоб.

– Это она идет с нами, – поправила Сашка и ускорила шаг.

На ходу Малкин пытался обдумать, как они станут выбираться из города, когда найдут Карюху. Возможно, рано было думать об этом, но мысли гуляли по извилинам мозга, не находили выхода и жалили его, как осатаневшие осы. У Лугатика таких мыслей не было: главное, вытащить Карюху, а там будь что будет. И вот перевернутыми домами замаячила городская улица. Ванька поравнялся с Анькой:

– Из города есть дорога?

– Дорога бесконечна, если она начинается там, где кончается, – отозвалась Анька.

– Но где она начинается?

– Это известно Философу, – прозвучало неопределенно.

– Значит, горожане не колесят за городом? – поймал он ее глаза.

– У нас есть другие заботы, пока живы собаки, – сказала Анька.

– Но в городе много магазинов, – продолжал он допытывать горожанку-волчицу. – По какой дороге привозят товары?

– Это знает Философ.

– Ты видела Философа?

– Его видят все, но никто его не видел, – кивнула Анька.

– А дорогу из города видела?

– Дорога открыта для всех, но только Философ видит, где она проходит, – отозвалась Анька.

Неопределенные ответы раздражали парня. Они убеждали его, что Анька – это большое темное пятно. Лес остался за спиной. Справа вздымалась вершинка, поросшая кустарником, слева вразнобой сиротливо торчали несколько деревьев. А за ними чернело свежевспаханное поле, и мрачнела туманная зыбь. Приближались перевернутые окраинные постройки города, опрысканные слабым утренним светом. От быстрой ходьбы мышцы в икрах ног натянулись, как струны. Но Анька пятилась, не сбавляя темпа, быстро вращала головой. Отмахиваясь от мух, Ванька произнес:

– Я бы хотел встретиться с Философом. Это возможно?

– Если захочет Философ, – буркнула Анька.

– Как сделать, чтобы он захотел?

– Надо узнать, – сказала она.

– Как узнать?

– Спроси.

– У кого?

– У Философа.