Запасной

  Я не знал принцессу Маргарет, которую называл «тетя Марго». Да, она была моей двоюродной бабушкой, у нас были 12,5 процентов общего ДНК, большие праздники мы отмечали вместе, но всё равно для меня она оставалась абсолютной незнакомкой. Подобно большинству британцев, я в основном знал «о ней». В общих чертах мне были известны события ее печальной жизни. Ее великие любови, которые разрушил Дворец. Веселое саморазрушение, подробности которого смаковала желтая пресса. Поспешное замужество, которое вызвало осуждение и закончилось еще хуже, чем думали. Ее муж оставлял по всему дому ядовитые записки, обжигающие списки ее недостатков, «Двадцать пять причин моей ненависти к тебе!'».

  Взрослея, я испытывал к ней мало жалости, скорее, она заставляла меня нервничать. Она могла убить комнатное растение, просто нахмурившись. Когда она находилась в поле зрения, я, в основном, старался держаться от нее подальше. В тех редчайших случаях, когда наши дороги пересекались, когда она снисходила до того, чтобы обратить на меня внимание и поговорить со мной, мне было интересно, есть ли у нее какое-то мнение обо мне. Кажется, нет. Или, учитывая ее тон и холодность, мнение было не очень хорошим.

  Но однажды на Рождество она раскрыла тайну. Вся семья собралась, чтобы открыть подарки в канун Рождества - эта немецкая традиция пережила превращение фамилии «Саксен-Кобург-Готтсские» в английскую фамилию «Виндзоры». Мы были в Сандрингеме в большой комнате с длинным столом, накрытым белой скатертью, на столе стояли белые карточки с именами. По традиции в начале вечера каждый из нас становился возле своей горы подарков. Потом все одновременно начинали их открывать. Начинался хаос, все эти родственники говорили одновременно, развязывая бантики и разрывая оберточную бумагу.

  Стоя у своей горы подарков, я решил сначала открыть самый маленький. На ярлыке указано: «От тети Марго».

  Я осмотрел коробочку и крикнул:

  - Спасибо, тетя Марго!

  - Надеюсь, тебе понравится, Гарри.

  Я разорвал оберточную бумагу. Это была...

  Шариковая ручка?

  Я сказал:

  - О, шариковая ручка. Ух ты.

  Она ответила:

  - Да, шариковая ручка.

  Я сказал:

- Огромное спасибо.

  Но она подчеркнула, что это - не просто шариковая ручка. Эту ручку обвивает маленькая резиновая рыбка.

  Я воскликнул:

  - О! Шариковая ручка-рыбка! Прекрасно.

  А про себя подумал:

  - Да у нее просто рыбья кровь.

  Я взрослел, и иногда мне приходило в голову, что нам с тетей Марго надо подружиться. У нас так много общего. Мы - двое Запасных. Ее отношения с бабушкой не были точным аналогом моих отношений с Уиллом, но довольно похожи. Это соперничество, кипящее на медленном огне, острая конкуренция (главным образом - со стороны старшей сестры или брата), всё это было мне знакомо. В этом тетя Марго была похожа на маму. Обе - бунтарки, обе получили ярлык сирен. (Пабло Пикассо был одним из множества мужчин, одержимых Марго). Так что, когда в начале 2002 года я узнал о болезни тети Марго, мне стало жаль, что у меня не было достаточно времени, чтобы ее узнать. Но время ушло. Она не могла позаботиться о себе. Получив тяжелый ожог ноги в ванной, она была прикована к инвалидной коляске и, как говорили, быстро угасала.

  Когда 9-го февраля 2002 года она умерла, моя первая мысль была о том, что это станет тяжелым ударом для пра-ба, которая тоже угасала.

  Бабушка пыталась уговорить пра-ба не идти на похороны. Но пра-ба встала со своего одра болезни, и вскоре после этого неудачно упала.

 Папа сказал мне, что она прикована к постели в Королевском шале, разваливающемся дачном домике, в который она время от времени приезжала в течение пятидесяти лет из своей главной резиденции Кларенс-Хауза. Королевское шале находилось на расстоянии трех миль на юге от замка Виндзор, в большом парке Виндзор, это была часть королевского имения, но, подобно замку, шале находилось наполовину в другом мире. Головокружительно высокие потолки. Галечные дорожки, безмятежно вьющиеся в ярких садах.

  Шале построили вскоре после смерти Кромвеля.

  Я успокоился, услышав, что пра-ба там, я знал, что она любит это место. Папа сказал, что она в своей постели и не страдает.

  Бабушка часто к ней приезжала.

  Несколько дней спустя, в Итоне, мне позвонили, когда я делал уроки. К сожалению, я не помню, чей голос звучал на другом конце провода, кажется, мне позвонил придворный. Помню, это было как раз перед Пасхой, погода была солнечная и теплая, яркий свет лился в мое окно.

  - Ваше королевское высочество, королева-мать умерла.

  Следующий кадр: мы с Уиллом несколько дней спустя. Черные костюмы, в глазах - дежавю. Мы медленно идем за лафетом, играет сотня волынок. Эта музыка перенесла меня в прошлое.

  Меня начало трясти.

  Снова этот ужасный путь в Вестминстерское аббатство. Потом мы сели в машину и присоединились к кортежу, едущему из центра города, по Уайтхоллу, через Мэлл в Церковь святого Георгия.