Запасной выход

Женя перестал гладить меня по голове и слегка отодвинулся:

– Слушай, я уже слышать об этом не могу! Давай закроем эту тему, ладно?!

Но закрывать ее самостоятельно он, кажется, не собирался. Я задела его за живое, и Женя заговорил громко и возбужденно:

– Ты бы знала, каких собак на меня спустили за то, что пришлось придумывать эту легенду! Ну конечно, все шито белыми нитками, и в конце концов можно доказать, что Иван там был! Найти ребят, которые приходили пробоваться, то-се, другое, пятое… Хлопотно, конечно, но если эта стерва захочет, она и это сделает! Но вот если бы не ты, Надь, она бы и не вспомнила, что был какой-то там Иван! Она же его впервые видела!

– Точно, впервые? – спросила я. – Это не она ездила к нему на дачу второго декабря?

– Второго? – небрежно переспросил он. – Нет, Иван сказал, там была какая-то семейная пара. А у Елены мужа нет. Кто бы с ней ужился… Да не в этом дело! Роман меня чуть не убил, когда узнал, что вы с Еленой стакнулись! Сегодня мы почти не разговаривали!

В его голосе зазвенели отчаянные нотки, я чувствовала, как он напряжен.

– Ты понимаешь, как это сейчас для меня опасно! Я же ничего не могу сделать сам, я целиком от него завишу! Особых затрат на меня он пока не сделал, так что при любой ссоре может дать ногой под зад, и я вылечу прямо на улицу! У меня даже старой работы уже никогда не будет, на мое место наверняка кого-то взяли!

Я молчала, но не потому, что чувствовала себя виноватой. Когда я пришла сюда, то действовала, повинуясь какому-то инстинкту. Животной потребности вернуться в свое гнездо, увидеть Женю, вернуть все на круги своя. Потому что уже не знала точно – виновен ли он… Потому что Юля была жива. И вторая половина ужасов оказалась моим вымыслом, а первая, связанная с Иваном, могла им оказаться… И наконец, я просто устала. Ужасно устала прятаться, что-то расследовать, носиться по городу, как затравленный зверь или, напротив, как охотничья собака, которая травит… Кого? Да единственного человека, с которым я хотела быть рядом!

Я устала, выбилась из сил. Была ни в чем не уверена. И когда он обнял меня и не стал упрекать, мне показалось, что так и должно быть. Что это естественный конец всей истории. Что-то вроде морали «милые бранятся, только тешатся».

Какое-то время мне даже казалось, что он ничуть не изменился. Напротив, – стал терпимее, не бросился сразу упрекать меня за провинности. Но теперь… Женя рассказывал о своем первом рабочем дне, и я понимала, что он изменился. Изменились даже его движения – он то и дело дергался, пытался жестикулировать и вряд ли это замечал. Я выслушала еще несколько упреков, а также наставлений. Упрекали меня за то, что я действовала за его спиной, а значит, мне безразлична его карьера. Также упрекнули за то, что я подслушивала, а разобраться как следует не постаралась. И вот результат – Роману пришлось ни свет ни заря искать хозяйку квартиры, будить ее, что-то объяснять… И все из-за чего? Из-за того, что я не пожелала объясняться и спряталась в квартире у какого-то подозрительного типа! Наставления сводились к одному – нужно слушать своих людей, а не чужих. Под чужими подразумевалась, понятно, Елена Викторовна.

К тому времени я успела понять, что Женя был осведомлен о том, где я провела последние сутки. Разумеется, он вряд ли был способен определить, кто из двоих мужчин, обыскивавших ночью его квартиру, был Павлом. Но что это был кто-то из двоих – он знал. Потому что Женя обмолвился:

– Слава богу, ты все-таки вовремя одумалась, нельзя жить бог знает у кого!

Я молчала, но уже не оттого, что мне было хорошо. Эйфория, которую я испытала в первые минуты, оказавшись рядом с ним, давно прошла. Теперь я молчала по другой причине – мне хотелось задать слишком много вопросов. Откуда взялись подозрительные пятна в кабинете Елены Викторовны, куда они пропали? Какое предложение было сделано Ивану на студии? И наконец – не такой уж важный вопрос, скорее всего… Что же было в том голубом свертке, который с такими предосторожностями, в такой тайне вынесли ночью из квартиры номер восемь? Последний вопрос показался мне самым безобидным. Почти повод для шутки – ведь я думала, что там труп! Но Женя к тому времени высказал мне столько упреков, что я не решилась спросить даже об этом… Тем более что он внезапно попросил особого моего внимания.

– Я звонил сегодня вечером твоим родителям, – сказал он. – И просил, чтобы они помогли нам помириться.

Об этом можно было догадаться, слишком уж ревностно его защищала мама. Но я ничего не сказала. Не стала утверждать, что это мне неприятно. Хотя… Обращаться с такой просьбой к родителям – самое последнее средство.