Читаем Запасный выход полностью

Смотрите, как он на меня посмотрел. Это хорошо. Вы должны вот это понять. Это хорошо. Ему нравится общение вместо команд и реакций на них (подходит к коню и трет его веревкой).

Вот сейчас, смотрите. Не скажу, что ему нравится, – ноздри у него поджаты… глаза… он выпучивает глаза. Я подожду, пока он успокоится. Или не успокоится, это совершенно неважно. Он просто не знает, что ему делать. Но сейчас он найдет этот момент спокойствия, и нам надо этого дождаться. В принципе, то, что он начал чуть-чуть подмаргивать, очень хорошо. Все, он уже успокоился, и я от него отойду (отходит).

Видите, облизывает губы. Надо ему дать побыть вот в этом состоянии. Важно, что он сам нашел его. Не я ему говорила: «стоять», «успокойся», «фу», «нельзя», а он сам… из всех вариантов… не знаю, вы видели? Он даже хотел попросить – начал рыть ногой, а потом сообразил: а-а, мне всего лишь надо успокоиться. Вот этого вам нужно добиваться.

Вот он там стоит, я здесь стою и его не трогаю. Если вы обратили внимание, я даже от него отворачиваюсь… Взгляд – тоже давление.

ХорНоздри ли конь их поджал, пучит ли глаз,Губы свои облизнул – они не в силах заметить.Четких дать указаний не могут,Мучат животное, чайники.Скорее сами в коня превратятся, как Мнестра,Эрисихтона дочь, чем добьются успеха.

Настя

А сейчас… в принципе, он не убежал. Он попытался меня покусать. Это был его ответ – что будет, если я попытаюсь покусать, да? Это тоже вид доминирования. Потом он на меня чуть вот так плечом не сел. А потом, когда я его опять немножко отодвинула… А, – думает он, – кусание не сработало, это тоже не сработало… И если драка не срабатывает – что надо? А-а, просто постоять!

Сейчас главное – это перестать с ним драться. И вам надо сосредоточиться на этой работе.

Стоит. Отлично! В нем достаточно энергии, вам не надо его подбадривать, вам надо больше с ним на успокоение работать (опять подходит и трет веревкой).

Вот сейчас видели, он попытался… Он попытался покопать, и опять – выдох. И я отошла, я даю ему… Для него мой подход – это был стресс, как только он сделал правильно, то, что мне нужно, я от него отстаю и даю ему постоять, подумать, поспать, побыть в этом без меня. Сейчас он учится сам себя регулировать. Потом сам подход человека будет уже у него ассоциироваться со спокойствием. Вы понимаете, чему мы сейчас учим его? Тому, что нахождение человека рядом будет ассоциироваться у него со спокойствием, а не с нервами, как раньше. Вот.

ХорМеж всевозможных существ, которые дышат                                                      и ходятЗдесь, на нашей земле, человек наиболее жалок,Это Гомер говорил. И как жеМожно спокойствие чувствовать рядом с людьми?Особенно с теми из жалких, кто неумел                                                   и неопытен.Предводитель хораВсе же мы видим, что подчиняется коньПостепенно. Стал он спокойнее, тише.Однако вот вдали, на шоссе, трактор ужасный.И Белфаст не видит, кроме него, ничего.Как пугливые дикие гуси, уши его,Тетива его ног напряглась до предела.Как усмирит его женщина в этот тревожныймомент?

Настя

Вот это вот очень хороший был момент… Я сейчас от него отойду. Если вы не видели, его аж прям затрясло от страха, у него прямо начала трястись шерсть. Но очень классно, что он никуда не помчался, никуда не рванул, остался стоять, при этом очень сильно боялся…

Я ему подсказывала обернуться ко мне, обратить внимание на меня, и что здесь спокойно, здесь хорошо. Это то, что вы можете делать вот этим натяжением веревки… И мы сделали это сгибание шеи к подмышке. Тут даже не сам вопрос, чтобы он дотянулся носом, да… Главное, чтобы расслабился и обратил на меня внимание. У него получилось из стресса вернуться обратно сюда. И смысл этого упражнения в том, что, когда что-то страшное произошло, вы могли психологически вернуть его к себе, успокоить. Можно сказать, навести его на это спокойствие. Я предлагаю ему: да, ты можешь ускакать, если страшно, но можешь и успокоиться.

Все стремятся к спокойствию. Мы с ним совсем немного позанимались, но он выбрал спокойствие. Любое существо, оно выберет спокойствие.


Хор

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное