Запятнанная кровью ложь

Даже мой брат Алессандро не хочет быть здесь прямо сейчас, о чем свидетельствует тот факт, что мы не разговаривали с тех пор, как умер Дре. Будучи на несколько лет старше меня, он всегда был отстраненным. У нас никогда не было взаимопонимания. Он всегда избегал меня, как чумы, и теперь, когда между нами нет буфера, он даже не пытается скрыть тот факт, что не хочет иметь со мной ничего общего. Он здесь только потому, что должен быть — потому что его вынудили быть.

Мои родители снова и снова предлагали ему этот дом или, по крайней мере, комнату в нем, и он всегда отказывал им. В настоящее время он живет за пределами кампуса, где-то в своей собственной квартире. Я не смогла бы выяснить, даже если бы попыталась, потому что у меня не было привилегии обладать этими знаниями. Единственное, что я знаю о нем сейчас, это то, что он аспирант, получающий степень магистра делового администрирования. И тот факт, что мое понимание его настолько ограничено, причиняет боль, но не больше, чем тот факт, что он буквально не будет взаимодействовать со мной, если его не вынудить. Неужели он каким-то образом винит меня в смерти Андреа?

Алессандро случайно задевает ложкой тарелку с супом и оглядывается на нас. Это был единственный звук с тех пор, как мы приступили к еде, и оба родителя подняли глаза.

Это неловко.

Нам не следовало этого делать.

— Андреа должен быть здесь. — У меня наконец вырвалось, потому что кто-то должен был это сказать. — Он должен быть здесь. Это так несправедливо. — Мои глаза наполняются слезами и текут по моим щекам, заставляя мою грудь сжиматься от эмоций. Мое горло сжимается, когда из него вырывается рыдание, и мой отец ударяет кулаком по столу, заставляя весь фарфор дребезжать.

— Остановись, Камилла.

— Без него это не семейный ужин! — Я бросаю быстрый взгляд на своего брата, и он опускает глаза, пока я говорю все это, не желая встречаться взглядом с нашим отцом.

— Заткнись нахуй. — Рычит Маттео Де Лука, потому что в этот момент он не мой отец. Он кто-то другой в знакомом теле. Он терпеть не может говорить об Андреа, но кто-то должен. Мама теперь тоже начинает плакать, ее тело сотрясается от рыданий. — Перестань плакать, Камилла. — Он говорит мне, когда я шмыгаю носом. — Двигайся дальше. Я могу, почему ты не можешь?

— Потому что он был моим младшим братом! — Я кричу на него.

Я отшатываюсь, когда он обходит стол и становится перед мной, заносит руку назад и дает мне пощечину. Я должна была предвидеть это, должна была знать, что он потеряет хладнокровие. Но прямо сейчас мне все равно, потому что я собираюсь сохранить память о Дре, даже если это будет последнее, что я сделаю.

Моя голова поворачивается в сторону Алессандро, и он съеживается. Мою губу щиплет, и когда я прикасаюсь к ней, на руке появляется небольшое количество крови. Мама сразу перестает плакать и вместо этого, прищурившись, смотрит на моего отца. Затем она подходит и встает рядом со мной.

— Назад. Прочь. — Она вызывающе вздергивает подбородок, как я всегда это делаю. — Не смей больше бить ее за то, что она произнесла имя моего сына.

Прежде чем отец успевает ответить, я отодвигаю стул и выбегаю из столовой. Я бегу вверх по парадной лестнице, по коридору и, наконец, в свою комнату. Я запираю за собой дверь, не желая, чтобы меня беспокоили. Я жду, пока они все уйдут, чтобы я тоже могла выйти из дома, поэтому достаю телефон, чтобы написать своей лучшей подруге.

Камилла

Что мы делаем сегодня вечером?

Энни

Пойдем танцевать.

Камилла

Куда?

Энни

Бар? Клуб?

Камилла

Я в деле.

Я надеваю в рекордно короткие сроки маленькое черное платье на бретельках. У меня будет гламурный образ. Я делаю дымчатый макияж глаз с помощью подводки и красной помады. Обычно я не пользуюсь большим количеством косметики, если только нет особого случая, но сегодня вечером мне нужно что-то почувствовать. Вероятно, я напьюсь в клубе с Аннабеллой, и, если быть честной, то, скорее всего, приму что-то другое, не алкоголь. Возможно.

В течение часа в доме становится устрашающе тихо. Я знаю, что Энни тоже дома, готовится, но она, должно быть, услышала шум, потому что не вышла из своей комнаты. Однако другие девушки явно еще не пришли. Я не уверена, собираемся ли мы все вместе или это мероприятие для двоих, но на самом деле мне все равно.

Я тихо открываю дверь, но она все равно скрипит. Что ж, это раздражает. К счастью, в доме тихо, и я уверена, что все ушли. Дверь в комнату Энни открыта, и она стоит перед зеркалом, расчесывая волосы. Они выглядят красиво, и она одержима этим, поэтому, вероятно, повторит три-четыре раза, прежде чем мы доберемся до клуба.

— Выглядишь прекрасно, Энни. — Я вздыхаю, и она закатывает глаза. — Сколько тебе еще нужно?

— Еще две минуты?

Я сажусь на ее заправленную кровать:

— Хорошо. — Энни наносит фиолетовую помаду, которая хорошо сочетается с ее бледным цветом лица, и облизывает губы. — Когда у тебя снова будет секс? Сегодня вечером?