Запятнанная кровью ложь

Правда в том, что мы с Лео не будем вместе, пока не поженимся. Бумаги важны для моей семьи. Они ничего не ждут от меня, пока сделка не будет подписана и скреплена печатью. Они знают, что я могу быть бунтаркой. Но даже сейчас я до смерти боюсь разозлить их и быть убитой. На самом деле, спровоцировать это могло что угодно, но конкретно общение с Николаем привело бы к тому, что мой отец потеряет самообладание. Он убил бы Николая много лет назад, если бы знал.

Лео мчится к пустынной парковке, прямо рядом со знаменитым мостом, где все это происходит. Я должна была бы удивиться, что на этой улице никогда не бывает копов, но это не так. Скорее всего, им платят за одну веселую ночь в неделю или что-то в этом роде. Дерьмо богатых детей. Больше похоже на Братву и Коза Ностру. Полиция в этом городе знает, что эти две преступные семьи и другие существуют здесь десятилетиями, и все мы в некотором роде неприкосновенны. Деньги поступают в этот город во многом благодаря нам.

Он паркует машину подальше от остальных, и мое сердце замирает, когда я вижу Макларен. Его Макларен. Лео выходит из машины и обходит ее, чтобы открыть мою дверцу, протягивая руку, чтобы помочь выйти. Я беру её и улыбаюсь, стараясь не выдать своего раздражения. Я не хочу быть здесь, зная, что Лео собирается сделать какую-нибудь глупость. Я просто чувствую это.

Мы направляемся к остальным, собравшимся большой группой, но Лео останавливается на полпути и хватает меня за руку, притягивая ближе. Его хватка крепкая, а свободной рукой он обхватывает мою задницу и грубо сжимает ее, когда его губы прижимаются к моим. Хотя нет ни искры, ни электричества. Никаких фейерверков. Там вообще ничего нет.

Я открываю глаза как раз в тот момент, когда Лео просовывает свой язык в мой рот, ощущая вкус мяты, и мои глаза встречаются с глазами Николая. Все эмоции, которые он показывал мне этими серебристыми глазами, исчезли. Теперь они серые, как пепел, как остатки лесного пожара.

Как в ту ночь.

Он продолжает смотреть на меня жестким взглядом. Пустым. Холодным. Лишенным всякой жизни. Совсем не такой, каким он был раньше, но, думаю, именно это и происходит, когда ты расстраиваешься. Как я должна соблазнить его и заставить захотеть меня, когда Лео вытворяет такое дерьмо?

Николай первым отводит взгляд, его лицо каменное, и я закрываю глаза. Это потому, что я хочу насладиться этим поцелуем, попытаться понять, смогу ли что-нибудь почувствовать. Определенно не потому, что чувствую себя отвергнутой человеком, который убил моего брата.

Он убил твоего брата, stùpida.

После того, что кажется вечностью, множества разговоров и ни единого взгляда Николая, мы наконец возвращаемся к машине и садимся внутрь. Лео медленно выезжает со стоянки, затем заезжает на правую полосу, поравнявшись с Маклареном Николая. Я вижу, как Лео смотрит на него с улыбкой, в то время как я смотрю вперед, не интересуясь тем, как все это будет происходить. Он протягивает руку и хватает мою грудь, крепко разминая ее между пальцами, и мой рот приоткрывается от судорожного вздоха.

— Прекрати устраивать шоу, — говорю я ему, начиная злиться.

— Поблагодари меня позже… — говорит он со смешком.

Девушка в чем-то, похожем на нижнее белье, поднимает флажок, и Лео заводит двигатель. Она подает сигнал к началу гонки, и оба парня проносятся мимо нее. Есть прямые дорожки, а также повороты, но какими бы крутыми они не были, он не сбавляет скорость перед ними.

Макларен Николая намного опережает нас, а Лео просто продолжает давить и давить на педаль газа. Меня пугает мысль, что все взорвется, как в фильмах о гонках. Думаю, это возможно, верно?

— Я собираюсь обогнать его, смотри.

Я качаю головой:

— Прекрати, Лео!

Прежде чем он успевает это сделать, Николай разгоняется еще больше и заканчивает гонку, добираясь до места, где все ждут. Он не останавливается, даже чтобы отпраздновать. Скорее всего, он продолжает ехать до тех пор, пока полностью не скроется из виду.

Лео бьет кулаком по рулю.

— Вот ублюдок!

— Успокойся, Лео. Это всего лишь гонка.

— Это никогда не бывает просто гонкой, Камилла, не говори глупостей. — Я медленно вдыхаю и открываю дверь, когда он останавливается, захлопываю ее за собой, отходя от его машины. Он тоже выходит. — Камилла! Иди сюда. Сейчас же!

Я продолжаю идти, не оглядываясь. Вместо этого я подхожу к парню по имени Карлос, одному из охранников Лео, и прошу его подвезти. Он кивает, то есть до тех пор, пока не появляется Лео.

— Не делай этого, Карлос.

— Ее отец оторвет мне голову, если я откажу ей в чем-то подобном.

— Я оторву тебе голову.

— Лучше ты, чем он, — говорит охранник, и я ухмыляюсь.

— Неважно, просто убери ее от меня.

Через полчаса я стою у своей двери и открываю ее. В доме темно, из окон почти не проникает свет, все погружено в тени. Я дрожу, когда холодный воздух касается моего тела, заставляя меня покрываться мурашками. Черт возьми, уже почти ноябрь, а не июнь. Почему они должны включать кондиционер на такую низкую температуру?