Запятнанная кровью ложь

— Посмотри на меня, Камилла. — Я поднимаю взгляд и вижу, как он ухмыляется, глядя на меня сверху вниз. — Ты такая чертовски красивая. Я никогда не забуду тебя.

Мой желудок сжимается.

— Тебе никогда не придется, — шепчу я, но даже сейчас мне кажется, что лгу.

Я не знаю, что это и почему, но у меня плохое предчувствие. Я думаю, что с ним или с нами что-то случится, просто не знаю, что и когда это произойдет. Я должна держать своего отца как можно дальше от него, но даже я знаю, что чего бы мой отец ни захотел, он получит.

Мой самый большой вопрос в том, почему он не порвал отношения с Леонардо? Собирается ли он просто быстро простить его после того, как тот исполнит наказание? Хотя это не может быть правдой. Мой отец никогда не сможет простить смерть своего маленького мальчика. Своего любимца.

Лицо Николая наклоняется к моему, и он глубоко целует меня, отчего с моих губ срывается стон. Он сглатывает и стонет, снова потираясь членом о мой клитор. Мои ноги инстинктивно обвиваются вокруг него, и он делает это снова.

— Черт, детка, — выдыхаю я, и он прикусывает мою губу. — Ты нужен сейчас.

Он хихикает, освобождая меня от своего тела, и начинает опускаться между моих ног. Он задирает мою рубашку, обнажая мою киску, и зарывается лицом между бедер.

Николай целует мой холмик и сильно прикусывает его, заставляя меня хныкать, затем лижет дорожку вниз к моему клитору. Я чувствую острую боль в ту секунду, когда он обдувает ее воздухом, и когда я смотрю вниз, там огромный след от укуса. Это будет синяк, возможно, шрам. Все следы его зубов отпечатались на моей коже, глубокие вмятины заставляют мою киску пульсировать еще сильнее.

Взяв мой клитор губами, он нежно втягивает его в рот, и мои ноги обвиваются вокруг его головы, а спина выгибается дугой над кроватью.

— О черт!

— Ты такая приятная на вкус, принцесса, — рычит он в мою киску, заставляя меня дрожать. — Лучшая еда, которую я когда-либо пробовал.

Его голова опускается обратно, и он просовывает в меня язык, его большой палец потирает мой клитор, увеличивая темп движения языка. Мои руки скользят к его волосам, нежно потягивая за темные пряди, когда он возвращается к моему клитору и засовывает в меня два пальца.

— Прямо здесь. — Я стону: — Не останавливайся.… Ник… пожалуйста, прямо здесь.

Ник стонет в мою сторону, и я чувствую, как он трется членом о матрас, пытаясь ослабить давление.

Когда он снова засасывает мой клитор в рот, я вижу звезды. Мое тело начинает биться в конвульсиях под ним, и я обвиваю ногами его шею так крепко, что боюсь убить его, но не могу остановиться, потому что этот взрыв неконтролируем. Мой оргазм взрывается, и кажется, что он вот-вот сотрет меня с лица земли, но каким-то образом я переживаю это.

— Ник! — Я кричу на пике блаженства. — О, Боже, Ник.

Мое тело дрожит в его объятиях и вжимается в матрас, и он еще раз сжимает мой клитор и отталкивается от меня. Моя киска намокла и тело отяжелело после оргазма.

— Я говорил тебе, что буду боготворить тебя, solnyshko. — Он целует внутреннюю сторону моего бедра, прямо возле киски. — Все, что тебе нужно сделать, это позволить мне.

Если это тот способ, которым он собирается поклоняться мне, то пусть это возбуждает меня. Я бы охотно была его маленькой шлюхой, ожидающей, чтобы ее хорошенько трахали каждый чертов день.

— Трахни меня, — стону я. — Войди в меня своим членом и перестань тереться о кровать. Ты заставляешь меня ревновать.

Ник смеется, громко и хрипло.

— О, нет. — Он передразнивает, — Не хотел бы заставлять свою жену ревновать. — Затем он снимает свое нижнее белье, стягивая его вниз, пока оно не оказывается прямо у него под задницей, его член высвобождается.

Он ползет вверх по моему телу и снимает с нас простыни, затем устраивается между моих бедер. Однако он не входит в меня. Вместо этого он смачивает свой член в моей влажности, а затем играет с ним, погружая пальцы в мою киску и засовывая их в рот.

Я раздвигаю ноги шире для него и вздыхаю, он прижимает свой член, затем медленно входит. Как будто он хочет, чтобы я привыкла к нему, или, может быть, это более нежный трах, я не могу сказать. Хотя что-то изменилось, это точно.

Ушел мужчина, который грубо трахал меня и чуть не утопил. Да, это другое. Это мягко и сладко, и все то, чем он не является. По крайней мере, он никогда не был таким раньше. Меня немного нервирует мысль, что он ведет себя так, как будто заботится обо мне. Что, если я придаю этому слишком большое значение?

— Эта маленькая киска полностью моя? — Он стонет, входя все глубже и быстрее.

— Да, — выдыхаю я со стоном и закрываю глаза.

— Что «да»?

— Да, Ник.

Его рука грубо обхватывает мое горло, сжимая до тех пор, пока не лишает меня воздуха.

— Да, муж. — Он повторяет, но не сдается.

Я пытаюсь кивнуть, но не могу, и он тоже не отпускает меня. Его темп увеличивается, когда он жестко трахает меня, изголовье кровати ударяется о стену со звуком, как будто дерево вот-вот расколется пополам.