Запиханка из всего

– У каждого есть. И что?

– Два килобайта. Две тысячи знаков, понятно?

– Ни хрена не понятно.

– Программу для записи, сортировки и редактирования такой телефонной книги можно втиснуть в две тысячи байт. Не килобайт, не мегабайт. Байт! Остальную память можно забить самой информацией. Не знаю, как вас, а меня реально тошнит, когда приходится ждать загрузки на восьмиядернике с четырьмя миллиардами ячеек памяти.

Шарк еще раз метнулся поглядеть на программистов – мелкие увлеченно внимали уже Артему, который что-то живо показывал прямо по фильму, на экране. Закрыл дверь, вернулся.

– Мы хотим такой клон… – Шарк показал руками нечто круглое, – ветку вычислительной культуры… Которую можно запустить на старых машинах. Помните, я “немецкую слойку” показывал? Там, где ферритовые капельки на плате?

– Но ты же говорил, это железо еще Сталина помнит.

– Ваши “Харлеи” тоже придуманы задолго до Ельцина. И чего?

Мотоводы переглянулись. Общее мнение выразил Пеньтавр:

– Работает – и не трогай?

– Именно! Стекляшки, конечно, рухлядь. По теперешнему, они медленные и тупые. Но все относительно. В абсолютном исчислении ту же навигационную задачу, вот про которую там кино сейчас идет, стекляшки разберут секунд за пять. А руками ее год мусолить. Особенно, если надо конус траекторий, там пределы дифуравнений, а это не всегда математически решается, иногда только тупым перебором…

Шарк перевел дух:

– При том стекляшки еще имеют структуру, доступную для выполнения человеком вручную. Да, там компьютер – шкаф…

– С трехстворчатыми антресолями, не меньше!

– …Зато все наглядно.

– Но зачем, зачем это все? Ну вот мы, когда новый кастом-байк собираем… Или чисто для кайфа, или чтобы понять – поедет ли такое вообще? А вы для чего?

– Правда, Шарк. Если, ты сам сказал, игры побоку… Кстати, почему?

– Тут опять час объяснений. Просто: игры пока что не трогаем.

– Но без игр эта ваша платформа не станет массовой.

– Лосяра, но ведь она и так не станет. Чисто по весу, объему. Опять же, конкуренты. Супертехнологии, оптические компьютеры, квантовые там… Лось, какие мы еще слышали?

– Нейросети.

– Ага. Нейросети, вот. Огромная скорость!

Шарк развел руками:

– Прикинь, космос. Там радиация, метеориты всякие, космические излучения, зведный ветер. Все эти супер – они на тонком-тонком основании. Микронный процесс, нейтронная печать, сверхчистые комнаты. Дотащи до Юпитера сверхчистую комнату, а? И что в итоге: за счет одной электронной диффузии уже через десять-пятнадцать лет процессор превращается в тыкву. А представь, авария. Нашу-то антресолину можно восстановить одним паяльником, даже без микроскопа!

Шарк обвел взглядом дворик. Подумал, что пруд уже хорошо замерз, и каток можно открывать. Еще подумал, что сам кататься не полезет. Хватит с него шишек. Закончил:

– Это как выбросило человека на необитаемый остров. И надо сделать нож. Обычный нож.

– А ножом сделать все остальное?

– Точно. Только нож у нас межзвездный. Хотя, – Шарк зевнул уже по-настоящему, и оба мотовода повторили зевок, – нож все-таки из трех кусков сделан. А одним куском – только лом.

* * *

Лом раскачивался, как мачта миноносца, героически выходящего в безнадежную атаку. Великий Шварцнегер – ну, то есть, конечно, Терминатор, – с оторванной ногой, выпученным глазом и ломом в… Скажем так, в спине – упорно полз по грязому асфальту к не показанной на экране цели.

– Хм, – поморщился гость, – девочка не испугается? Она же маленькая еще.

Девочка прищурила на экран зеленые глазки:

– Вот прямо как дядя Саша. Ползет из бани, пьяный, к домику на даче.

Гость икнул и быстро поставил бокал – чтобы не расплескать. Родственники запереглядывались в очевидном шоке.

Снежана вспомнила высотку и вздрогнула.

Вообще-то, дома она вела себя именно как маленькая девочка. Дома же мама! И папа. Можно не прикидываться уверенной, как при школьных подружках. И можно не тянуться вверх, изображая взрослую и серьезную, как при Змее.

Правда, дома набрасывались черные мысли, что Змей ее всего лишь терпит. Что с Ингой тягаться сложно. И что тут вообще все как-то неправильно… Умом-то Снежана все понимала – но при виде Змея ум выключался напрочь.

Хотя бы дома не забивать голову – так нет же: семейный ужин.

Родственники. Важные гости. Общий киносеанс. Мелодраму не пропустили мужчины, а драму не захотели смотреть женщины. Огорчений, сказали, в жизни достаточно. Давайте что-нибудь легкое, только, ради всего святого, не сортирную комедию, мы же за столом… Так на громадном плазменном экране оказался боевик; ну и зачем спорили взрослые, если все равно на экран почти никто не смотрит?