Запиханка из всего

Папа, слушающий краем уха, вздрогнул и мало не уронил с вилки рыбку. Мама безнадежно развела руки: такая вот выросла. Не запихивать же обратно!

Снежана улыбнулась родителям еще милее, повернулась к собеседнику:

– Что делать, если команда или данные не найдены? Вы же знаете, основная ошибка виндовс – вылет за пределы отведенного сегмента. Кроме того, необходимо дать пользователю языка возможность включить и выключить кусок структуры данных на горячую. Иначе никакой сети, никакого распараллеливания.

Дядя Витя икнул. Дядя Витя мигнул. Дядя Витя поднял обе руки к галстуку и зачем-то подергал его вниз:

– И как… Вы решаете?

– Для начала, Шарк предложил переформулировать задачу. Чтобы проблемная область не сплошая масса данных, а некоторая упорядоченная иерархия объектов, типа BSP/PVS-структур в 3D-шутерах. Такие иерархии понятий символьные языки обрабатывают лучше. Ошибиться в связном дереве труднее, чем в сырой массе цифр.

– А что за символьные языки?

– Делим все данные на две группы. Символьные и числовые. Символом назовем последовательность знаков, представляющую что-то из моделируемого мира. Тогда число – символ, представляющий самого себя. Новые процессоры все числовые. Символьных сейчас нет. Шарк рассказывал, последние попытки делали финны, лисп-машины, еще при живом СССР. Соответственно, и языки сейчас ориентированы на числодробилку. Однако, поскольку множество символов включает в себя числа, как подмножество, то символьные процессоры, в теории, могут лучше работать с числами, чем числовые процессоры с символами. Соответственно, символьный язык – ассемблер для символьного процессора. Или эмулятора, это понятно.

– Хм… Некая логика есть. А что дальше?

– А дальше в машинной памяти создается одинаково древовидная структура объектов, ссылающихся друг на друга. Сегодня вовсе неважно, на каком исходном языке писали программу. На момент исполнения процессор видит в памяти одну и ту же древовидную структуру: поля данных, переплетенные взаимными ссылками. Так вот, – Снежана опять улыбнулась, – “class” в том вашем С++, с его свойствами, и будет примерным описанием символа, как некоего понятия предметной области. Следовательно, любая программа – компилятор. В смысле, переводчик с языка предметной области на язык процессора.

Судя по лицу дяди Вити, он понял.

Судя по лицам всех остальных, понял только дядя Витя.

– Э-э… – дядя Витя вежливо и коротко наклонил голову. – Благодарю. Мне… Нужно подумать.

Снова поправил галстук и отошел.

Подошел заметно встревоженный папа:

– Снежана, ты что творишь? Ты себя со стороны видела?

Девочка бросила взгляд на ноги, руки, живот: с одеждой все в порядке. Покрутилась, заглядывая за спину: ничем не измазано, нигде не расстегнуто.

– А что?

– У тебя голос изменился, – генерал-майор госбезопасности поежился. – Металлический голос. Взрослый. Ты же это все вещала с чужих слов, так?

Снежана независимо вскинула голову:

– А что такого-то? Ты же сам говорил, что научиться можно только на реальных примерах.

– Но зачем же вам такие сложности?

– А что мне, дурой оставаться? Сам же говоришь, будущее за программистами. Если роботы везде, кто-то же их должен программировать, нет?

Папа оглянулся на вернувшихся к столу гостей, успокоительно махнул рукой жене. Покосился на дочку:

– Но тебе же только тринадцать лет.

– Папа, а что ты знаешь про тринадцатилетних? Вот из нашего класса? Ты в курсе, что Ирка и Светка литрами жрут пиво в туалете – типа, уже взрослые? Что Танька и Ленка на полном серьезе обсуждают, кто из парней лучше трахается? А как Юлька говорила про своего будущего мужа: “Найду такого, чтобы зарплата четыреста, это средняя по стране. Матиз маленький стоит сорок тысяч, как раз по четыреста в месяц на десять примерно лет. Жить будем у меня, на обеды я ему буду что-нибудь отдавать. А потом и развестись недолго.” И ей вообще по… Пофиг, что это будет за мужик, чего сам он будет хотеть или не хотеть. Папа, даже я понимаю, что мужик такого не потерпит!

Папа вздохнул. Хорошо, что дочка ему доверяет. Но что в обычной школе так вот запросто…

– Юльку я видел. Она же себя умной считает. Неужели она не понимает?

– Она уверена, что управлять можно любым. Если правильно точки найти.

Снежана требовательно посмотрела в лицо родителю:

– А это правда? Ты же служишь в той самой конторе?

Петр Васильевич поморщился:

– Правда-то правда. Только с кучей оговорок. Дьявол, знаешь ли, в деталях.

* * *

– … Поэтому детали не прописывать и даже не упоминать. Мы всегда должны сохранять возможность вывернуть нашу позицию в соответствии с новыми обстоятельствами.

– Хорошо, детали в самом деле нет смысла разжевывать. Всем будет не до мелочей. Но прошу вас озвучить цель. Во избежание разночтений. Хватит с нас языкового барьера. Смысловые неточности недопустимы.