Записано на костях. Тайны, оставшиеся после нас

Второй набор скелетных останков также без инцидентов подняли со дна могилы и положили в мешок. Мешки для трупов вместе с содержимым мы складывали в так называемый транспортировочный гроб, представляющий собой, по сути, большой деревянный ящик, в котором им предстояло дожидаться перезахоронения по окончании расследования.

Гроб юноши, погибшего от ранения, действительно находился на том месте, где указывали кладбищенские архивы, что, по моему опыту, бывает отнюдь не всегда. Мы проверили имя на табличке, сняли крышку и переложили останки в мешок, поскольку гроб слишком разложился, чтобы пытаться поднять его целиком. Мы проверили гроб металлоискателем, а после того, как из него вытащили все останки, прошлись там еще раз, чтобы просканировать почву на дне могилы и убедиться, что ничего не пропустили. Никаких металлических предметов обнаружить не удалось.

Мешок проверили с помощью мобильного рентгеновского аппарата, специально доставленного на кладбище. Все делалось в присутствии членов семьи и их адвоката, то есть процесс эксгумации был открытым и прозрачным. По вполне понятным причинам, родственники жертвы и полицейские не доверяли друг другу; семья даже наняла собственного судебного антрополога, наблюдавшего за операцией. Мы надеялись, что благодаря таким мерам нам удастся наладить сотрудничество и помочь родным оправиться от пережитых волнений.

В останках присутствовали частицы металла. Каждую находку мы обсудили с родственниками, их адвокатом и антропологом; все они оказались деталями похоронных украшений или гвоздями из гроба. Но нашелся один предмет, сигнатура которого представляла особый интерес, потому что он залегал непосредственно в костях таза. Дальнейшее исследование предстояло провести в морге на следующее утро. Мешок доставили в морг в сопровождении полицейского эскорта и наблюдателей из членов семьи.

Когда полицейские везли нас в отель на своей машине, я, признаюсь, испытала некоторый шок. Мне стало душно, и я попросила открыть окна, но на меня посмотрели с искренним изумлением. Когда полицейские поняли, что я не шучу, то терпеливо объяснили, что окна пуленепробиваемые и не открываются. В них даже не предусмотрена такая возможность. Это было печальным напоминанием о недавних событиях в истории Северной Ирландии.

Следующее утро выдалось на редкость холодным, отчего ледяной морг показался нам особенно негостеприимным. Несмотря на многочисленные майки и свитера, мы никак не могли согреться. Мешок сфотографировали и открыли на вспомогательном столе, и мы заледеневшими пальцами принялись за первый этап осмотра скелета: начали раскладывать останки на основном столе, чтобы проверить, что у нас есть и что отсутствует. Когда все кости разложили в правильном анатомическом порядке, скелет принял окончательную форму, и из кучки костей у нас на глазах материализовался человек, которому он принадлежал. Полицейских и сторонних наблюдателей всегда поражает, как порядок может возникнуть из кажущегося хаоса.

Восстанавливая человеческий скелет, мы всегда обращаем внимание на кости, помогающие в установлении пола, возраста, роста и этнической принадлежности. Также мы ищем любые аномалии, повреждения или следы травм и болезней на костях, которых у нас около 200. Все эти кости, в особенности безымянные, подтверждали, что перед нами останки молодого человека, которому на момент смерти было около 20 лет. Мы обнаружили несросшиеся переломы на передней стороне ребер и грудины, что соответствовало записям в больничной карте, где указывалось, что юноше вскрывали грудную клетку и делали прямой массаж сердца в попытке сохранить жизнь. Также имелись несросшиеся переломы костей правой руки. В карте указывалось, что входное отверстие от пули находится в паху справа, и на правой безымянной кости имелись следы переломов верхней и внутренней частей седалищно-лобковой зоны: двойной перелом, отделивший правую лобковую кость от остального таза.

Металлический предмет, который мы заметили на рентгене днем ранее, находился внутри лобковой кости в левой безымянной. Паттерн перелома указывал на то, что пуля прошла сначала через правую руку юноши, сломав в ней несколько костей, далее попала в правое бедро и, двигаясь вверх, пробила правую сторону таза, прежде чем утратила ускорение и, в конце концов, застряла в левой лобковой кости.

Исследование самой пули не входило в нашу компетенцию, мы должны были лишь найти ее и отследить произведенный ею эффект. Пулю извлек патологоанатом, используя пластиковый пинцет, и отправил на анализ: то был последний раз, когда мы ее видели. Я ничего не знаю о дальнейшем ходе расследования, если таковое предпринималось. Нашей задачей было сначала идентифицировать гроб и извлечь останки, а потом зафиксировать, извлечь и представить любые улики, связанные с прохождением пули и местом ее финальной остановки. Мы свою миссию выполнили.