Записки

Когда уездные начальники принимали ратников, то я предписал, чтобы они отмечали в списках тех, которые были по промыслу стрелки, то есть: в Казанской губернии, в Царевококшайском и Козмодемьянском уездах черемисы промышляют стрелять дичь, и закупщики из Москвы покупают оную по заморозам в большом числе. Также сии черемисы бьют дробовиками белок и, чтобы не испортить шкурку, метят ее в нос; охотники сии ходят поодиночке на медведей с одним ружьем и рогатиною. Когда я представил списки набранным ратникам объезжавшему VII область[235] главнокомандующему, князю Юрию Владимировичу Долгорукому, то, увидя он отметку «по промыслу стрелок», спросил меня, что это значит? Как я ему пояснил, то он сказал, что это будут егеря лучше тех, которые в армии. По поводу чего представил императору, чтобы из каждой губернии его области сформировать из таковых по батальону стрелков и отправить в армию, на что государь и изволил указать. Я сформировал тот батальон стрелков и отправил в Смоленск; там его обмундировали, дали негодные ружья и начали учить стрелять, прикладываясь по принятому образцу регулярных войск, вместо того чтобы оставить их целить, как они привыкли, и стрелять без промаха; а потому они не могли уже оказать ту пользу, какой я от них ожидал.

Главное начальство над армиею поручено было фельдмаршалу графу Каменскому, который к оной прибыл тогда, когда уже французы начали военные действия; по каким причинам он скоро оставил армию, верно никто не знал. Вместо него принял начальство армии генерал Беннингсен[236].

О действии наших войск я скажу только поверхностно: баталии наши, выигранные по реляциям: под Пултуском, Прейсиш-Эйлау и прочие, — оканчивались всегда ретирадою, что не очень всех русских радовало, привыкши слышать в царствование Екатерины и при Павле [о] славной кампании Суворова в Италии, действовавшего всегда наступательно. Тогда, когда часть французской армии занята была осадою Данцига, тогда наша армия была совершенно без действия, когда же Данциг сдался и французская армия соединилась, тогда Беннингсен предпринял разные неудачные атаки; подобные ошибки и несообразные предприятия ощутительно показывают худой успех кампании. В мае государь прибыл в Тильзит. Претерпенное поражение под Фридландом принудило нашу армию ретироваться к своим границам и занять позицию за Неманом. В Тильзите заключен мир. Государь и король Прусский[237] имели с Наполеоном свидание на плоту, утвержденном посреди Немана, где положено основание мира между воюющими государями: русские границы остались неприкосновенно те же с присовокуплением Тарнопольской области. Прусское королевство приведено в ничтожное положение. Из земель по левую сторону Эльбы составлено Вестфальское королевство, которого королем сделан был брат Наполеона Иероним. Курфюрст Саксонский[238] возведен в достоинство короля и получил герцогство Варшавское, составленное из всех отторгнутых от Польши владений королями Прусскими. Все крепости прусские, взятые Наполеоном, остались занятыми французами.

При возвращении государя в С.-Петербург чрез Ригу спросил [он] тогда бывшего военного губернатора A. A. Беклешова: «Что же не поздравляешь меня с миром?» Тот ему отвечал: «Государь, мы не привыкли радоваться таковым невыгодным мирам».

Милицию велено распустить, с позволением помещикам и казенным поселянам взять обратно тех ратников, коих пожелают, а которых пожелают оставить на службе, тем дать зачетные рекрутские квитанции; оставшимся на службе сделать разбор: рослых и лучших людей в гвардию, потом в армию, потом в гарнизоны, потом в крепостную работу, а уже совсем неспособных — в пожарную команду. Всем служившим в милиции дворянам даны золотые медали на владимирской ленте и позволено им носить милиционные мундиры с отличием, какие места они занимали; многие награждены орденами, в числе которых и я получил орден Св. Анны 2-ой степени, украшенный алмазами.

Из Казанской милиции поступило в армию, гвардию и гарнизоны более 4 тысяч человек, в оружейный Ижевский завод Вятской губернии, учреждавшийся г<осподино>м Дерябиным, 2 тысячи человек. Назначенных в армию и гарнизоны приказано было отправить на подводах в Кавказский корпус, разделяя по 500 человек в партию, и каждую при двух начальниках из дворян, служивших в милиции, и с обещанием, которые довезут исправно, наградить их следующими чинами.

По сдаче отчета в людях, суммах и провианте, отправился я в Москву. Отправленные мною команды на Кавказ не скоро доставили мне квитанции в доставлении ратников, ибо задержаны были при возвращении в карантине, по случаю бывшей там заразы; между тем военный министр граф Аракчеев в «Ведомостях» обеих столиц[239] объявил благодарность чиновникам, отводившим ратников, что они исправно доставили их, почти всех здоровых, и ни одного из них не бежало.