Записки арбатской старухи

Виталя давно и серьезно болел, с трудом двигался и дышал. Сидя дома, он упорно работал и много писал в научно-популярном и мемуарном жанрах. Мы с ним почти каждый день общались по скайпу. В мой последний приезд в Питер в 2012 г. мы проводили веселые вечера с ним и его очаровательной женой Дорой на их тесной кухне, и у Витали были большие планы на последующие годы. А 4 декабря 2014 г. он ушел из жизни. Это был мой последний друг, с которым связана моя молодость.

Конец века

Длина столетий не совпадает с календарем. 19-й век в Россию пришел вместе с Наполеоном в 1805 г., а закончился в 1914 г. с первой мировой войной. XX век начался поэтому позднее, но и закончился раньше времени. Новое столетие в мире ознаменовалось приходом в нашу жизнь интернета и социальных сетей. Компьютеры изменили и способ распространения новостей, и способ работы, и даже язык общения людей (появился языковый мусор в виде лайков, смайликов и т. д.). У нас в стране XX век кончился с развалом империи и привычного образа жизни.

А у меня конец века совпал с уходом из жизни старшего поколения. В 1983 г. умерла мама. За год до этого она начала слабеть, и никакие медицинские усилия с этим не справлялись. Мама сначала перестала выходить из дома, потом перешла на постельный режим. У нее был микроинсульт, нарушилась память и речь и начались проблемы с питанием. Мне удалось с помощью М. С. Гилярова устроить маму в академическую больницу, где ее поддерживали. Но через две недели она скончалась 26 марта 1983 г.

За год до мамы умер К. В. Арнольди, он был ее ровесник. Почти до конца он сохранял бодрость и работоспособность. Его семья жила в нашем доме, в соседнем подъезде, и мы часто виделись. После себя он оставил ценнейший энтомологический материал и рабочие дневники от начала своей деятельности. Дневники представляли большую ценность, потому что позволяли понять изменения границ ареалов насекомых за период жизни одного поколения людей. Материалы были переданы в Зоологический музей.

В 1985 г. неожиданно скончался мой шеф М. С. Гиляров. Недавно он отпраздновал свой 70-летний юбилей с большой помпой, с торжественным заседанием, делегациями от союзных республик и пр. Все веселились, и ничто не предвещало перемен. Перед этим у него обнаружили вялотекущее заболевание крови, которое даже не требовало специального лечения, а только наблюдения. Но в Кремлевке, где он состоял на учете, его предложили быстро вылечить и за две недели исправили формулу крови, но при этом вышибли иммунитет и весь кальций из крови. При первом же выходе на улицу М. С. простудился, у него началось воспаление легких, от которого его не смогли спасти. Он умер 2 марта 1985 г.

В последние годы жизни М. С. мало занимался наукой, он был членом президиума АН и перегружен организационной работой. Но мы были «под его крылом», что позволяло заниматься исследованиями, не думая о возможностях. С уходом шефа вся биологическая наука понесла большую потерю: шеф был одним из последних академиков с энциклопедическим образованием, с широкими интересами общебиологического значения, признанный и почитаемый международным научным сообществом. А мы потеряли учителя, с которым начинали свой путь, и руководителя, который был нашим щитом.

После похорон встал неизбежный вопрос о судьбе лаборатории. Лаборатория была сильная, со зрелыми специалистами и молодежью, с большими перспективами. На нее, конечно, нашлись охотники — из людей, которые раньше работали в лаборатории, но, по разным причинам, ушли. Мы не желали «варягов», понимая, что они будут менять курс и при этом будут кадровые и тематические потери. Мои коллеги решили «кликнуть меня на царство». Шеф вел созданное им направление изучения географических закономерностей формирования животного населения почв, а я, работая вместе с ним по этой тематике в прежние годы, владела методами обработки и анализа материала. Это направление нужно было сохранять и развивать, т. к. оно стояло во главе нашей научной школы. Мне не очень хотелось отрываться от своей экспериментальной работы, кроме того, я понимала, что переход на новую должность будет связан с новыми несвойственными мне обязанностями.

Но и отказываться было нельзя, мотивы самосохранения перевесили. Директор назначил меня временно исполнять обязанности, дав полгода, чтобы доказать свою «жизнеспособность» без шефа. Конечно, в мой адрес полетели камни в виде неких писем с упоминанием 5-го пункта, но время было уже другое, начинался декаданс партийных устоев.

Шеф перед самым своим концом задумал организовать международную конференцию по почвенной зоологии, но успел только получить разрешение высоких инстанций. Мне нужно было провести эту конференцию и осилить все сопутствующие хлопоты без поддержки сверху и при наличии мелких препон, которые чинили «варяги». Коллеги мои от души мне помогали, и мы все понимали, что решается наше будущее. В результате конференция прошла успешно,[17] жизнеспособность была доказана, и через полгода я докладывала на Ученом Совете перспективную программу развития лаборатории.