Записки библиофила. Почему книги имеют власть над нами

Как показывает пример «Любовника леди Чаттерлей», все усилия запретить книги только увеличивают их продажи. Уверена, что когда небольшая группа жителей Оклахомы, объединившаяся в 1961 году под названием «Матери за достоинство», набила целый трейлер книгами сомнительного содержания и назвала его «гряземобиль», привлекая внимание к своей борьбе за мораль, то она лишь подхлестнула интерес к этим книгам и невольно помогла их распространению, точно так же как библиотекарям-протестантам в свое время помогал католический «Индекс запрещенных книг». Ученый-индолог Венди Донигер заметила, что судебный процесс против ее книги «Альтернативная история индусов» (The Hindus: An Alternative History), в 2009 году опубликованной в США, а в 2010-м - в Индии подразделением Penguin India, нежданно-негаданно сделал ее работу бестселлером. Вначале издательство не согласилось с голословным заявлением, что отдельные места книги «позорны, унизительны и несправедливы в отношении деятелей индийского национально-освободительного движения, а также индуистских богов и богинь», но потом решило прекратить публикацию. Твердое намерение пустить уже готовый тираж под нож все-таки не было выполнено, потому что покупатели, привлеченные судейской шумихой, моментально раскупили книги. Целью было ограничение распространения книги Донигер с помощью индийского уголовного кодекса, но результат получился противоположный. Донигер и ее книга перекочевали из тихой ученой заводи на первые страницы газет, и это не могло не сказаться на увеличении продаж.

Действие историй о книжной цензуре - в том числе и только что рассказанной -часто происходит на удобном, безопасном географическом и историческом расстоянии. Цензура - дело рук китайских бюрократов, или первых пап современности, или индийских религиозных фанатиков, или английской системы законодательства, действовавшей до появления общества вседозволенности, - давным-давно отыграла свою причудливую роль защитницы невинных. Свобода печати стала одной из важнейших ценностей Запада, сформировав утешительную мысль, что цензура существует где-то там «у них», но не у нас. Однако неприятная правда такова, что в конце XX века «горячая точка» литературной цензуры оказалась не в Иране, Китае или Грузии, как можно было бы подумать, а в классе американской школы, в одной из самых спорных областей современной литературы.

Споры о том, какие книги можно считать неподходящими для юношества, совпали с появлением нового жанра о нем и его проблемах: название «литература для совершеннолетней молодежи» дано ей очень точно, потому что часто речь в ней идет о сексуальности, отношениях и поисках идентичности. Обычно считают, что первой ее ласточкой стала книга 1967 года «Изгои», написанная Сьюзен Элоизой Хинтон и очень по-разному принятая комитетами по образованию. К 1980-м годам еще один роман о взрослении - «Над пропастью во ржи» Джерома Дэвида Сэлинджера - стал одновременно и изучаться в государственных школах, и запрещаться в частных школах и библиотеках. Цензура преследовала роман с самого его появления, когда Национальная организация за достойную литературу, организованная католическими епископами, попробовала было его запретить. Часто жаловались на его язык (кто-то дотошный не поленился подсчитать: «черт возьми» - 237 раз, «сволочь» - 58 раз, «ради бога» - 31 раз, «я пукнул» - 1 раз). Неоднозначная слава романа стала еще громче, когда он сыграл значительную роль в убийстве Джона Леннона. Убийца, Марк Дэвид Чепмен, приобрел книгу незадолго до того, как застрелил певца; это издание в мягкой обложке было выпущено в конце 1970-х годов, на его обложке было коричнево-оранжевое изображение скачущей галопом лошади, выполненное в экспрессионистской манере, а слова «пропастью» и «ржи» выделялись более крупным шрифтом. В книге Чепмен написал: «Вот мое заявление», поставил подпись «Холден Колфилд» и прочел отрывок из романа на суде. «Над пропастью во ржи» был обнаружен в гостиничном номере человека, который через год покусился на жизнь Рональда Рейгана (герой Мела Гибсона в фильме 1997 года «Теория заговора» считал, что при помощи этой книги ЦРУ устраняет политических противников: такая параноидальная точка зрения имеет широкое хождение в интернете). Роман запрещен в школах от Южной Каролины до Калифорнии за свою пошлость, аморальность, повышенный интерес к вопросам секса и «пристальное внимание к плохим поступкам». Неудивительно, что за 50 лет было продано почти 10 миллионов его экземпляров.